Сестра кивнула, а вскоре я почувствовала, как к нам приближается мой отец. Он взял за руку Милисенту, но та вцепилась в моё платье.

– Идём, Милли, – рыкнул он, – идём, я сказал!

– Иди, малышка, – улыбнулась я, – и помни, что я всегда буду тебя любить.

– Можно мне с тобой?

Куда? В неизвестность? Моя жизнь висела на волоске, и мне сначала самой нужно встать на ноги, прежде чем брать ответственность за хрупкое и невинное существо.

– Я вернусь за тобой, – шепнула я и вновь заправила прядь волос, которые так любили выбиваться из её причёски. Непослушные кудряшки. – Иди, Милли. И помни, о чём мы с тобой разговаривали.

Сестра понуро кивнула и отправилась за отцом. Я поймала на себе взгляд Эрклэма. Когда мои родственники отдалились, он спросил:

– Любишь детей?

– Люблю искренность, – ответила честно. – А дети – всегда искренни. По ним сразу можно понять, какие они на самом деле и чего хотят, а вот по взрослым… увы, в них я совершенно не разбираюсь.

Владыка открыл рот, но произнести ничего не успел – в этот момент нас вновь прервал перезвон хрусталя. Моё сердце замерло. По залу поплыла тревожная музыка, танец под которую знал каждый эренбелец. О Шаардан, я совершенно забыла об этой свадебной традиции!

– Танец новобрачных! – провозгласил церемониймейстер, и с этой стороны заслона повисла такая тишина, что не пропусти моё сердце удар – его наверняка услышали бы все. – Невеста приглашает жениха.

Я поднялась и обернулась к Эрклэму. Голос дрожал, но я всё-таки спросила:

– Соизволишь ли ты подарить мне танец?

Я отсчитывала секунды, но Эрклэм молчал. Прошу тебя, отзовись! Он не должен, не обязан, но даже Торион три года назад станцевал со мной, ведь для невесты считается позором, если жених не откликнулся.

В Эренбеле, несмотря на красивое и сказочное название нашего королевства, весьма дикие традиции по отношению к женщинам. Унизительные, я бы сказала.

А в такой тишине я не могу объяснить Эрклэму всю подоплёку наших традиций – это сочтут их попранием. Женщина не должна упрашивать мужчину: её речи – лживы и льстивы. Так говорят у нас в народе.

– Нет, – прозвучал как гром среди ясного неба голос Владыки, и он не обратил внимания, как по залу прокатились смешки, просто отвернулся. – Я не любитель танцев.

– Прошу…

– Нет, – отчётливо ответил он и с раздражением взглянул на меня, уже тише добавив: – Ты и так забрала у меня слишком многое. Развлекаться с тобой я не намерен.

Он в своём праве. Я женила его против воли. Поэтому… что ж, он вполне достоин этого танца. А я им буду наказана. Но если такова цена, которую мне следует заплатить за второй шанс, я согласна.

Я вышла из-за стола всё так же в тишине. Слуги принесли хрустальные браслеты – артефакты, от которых будет исходить радужное свечение, придавая моему одиночному танцу невесты особое волшебство.

Шаардан, помоги мне это вынести. Я встала посередине. Ко мне подошли ещё две служанки и отцепили от моего традиционного наряда невесты длинные плотные рукава, а затем – роскошную юбку. За ней вниз полетело верхнее платье – всё это так быстро, что Эрклэм успел только встрепенуться и изумлённо взглянуть на меня.

Он знал или не имел представления о свадебных традициях Эренбела? Мне казалось, что об этой ужасной, варварской традиции должны знать все. Но он вполне мог и не догадываться, а времени и возможности объяснить у меня не было.

Жене предписано почитать мужа. Муж должен хотеть жену. Она обязана вызвать у него это желание. А если жених изначально не считает невесту достойной своего внимания, он показывает ей это таким способом. Отказывается танцевать.

И тогда она должна станцевать перед гостями, но смотреть только на своего супруга. Чтобы доказать ему свою покорность, показать, насколько она может быть красива, ведь красота – не только на лице, но ещё и в движениях.

Я осталась в одном нижнем платье, под которым камиза и бельё. Красная ткань едва ли хорошо скрывала очертания моего тела. Я словно обнажена перед всеми гостями. Это ужасно и смущающе, но я понимала, чем мне это грозит.

Музыка усиливалась. Я подняла руки вверх, чтобы сделать первое движение бёдрами. Этому танцу девочек в Эренбеле учат с детства. Этим танцем пугают всех девушек, что ведут себя недостойно или тех, кто не смог сохранить невинность до брака.

Ведь невинность – особый дар. Благодаря ей после свадебного ритуала в магичке открываются особые магические линии, и она может легко и безболезненно отдать всю свою силу супругу – чаще всего в первую брачную ночь, но иногда такое случается и в последующие. Максимальный срок, зафиксированный в истории, – три года.

Женщинам не нужна магия, у нас её отбирают. Сначала я даже расстраивалась, что не могу ничего передать мужу, потому что пустышка. Какой же глупой я была! Самой от себя тошно.

Да, раньше невинность была традицией только для магичек, но лет триста назад Эренбел стал более суров к женщинам, когда к власти пришёл нынешний король, и тогда сохранение невинности коснулось всех. В древности людям это было нужно, чтобы быть уверенными в происхождении наследника, но сейчас родство легко определяется магией.

Я двигаю животом, как предписывают традиции. Ставлю ногу вперёд, прогибаюсь. Закрыла глаза, чтобы не видеть ничего вокруг, но на самом деле из-за того, что ощущала, как на глаза наворачиваются слёзы.

И вдруг меня резко прижали к мужскому телу. Я распахнула ресницы и вцепилась в плечи своего супруга. Вокруг нас – магическая тёмная завеса, которую поставил он, но ему будто этого мало – мне на плечи лёг ещё и плащ с меховой оторочкой.

– Даяна, – вкрадчиво произносит он и подхватывает пальцами мой подбородок, слегка надавливая, так, что у меня приоткрываются губы. Бросает короткий взгляд на них и признаётся: – Мне кажется, что мы не разведёмся.

– Что?.. – спрашиваю растерянно.

Я ведь не возбудила его несколько сильнее, чем планировала? Нет же?

– Я убью тебя гораздо раньше, – оскалился он, вызвав у меня облегчение. Потому что не убьёт – чувствую. – Всё, как и предполагает твоя сестра.

К счастью, наш разговор не слышат, потому что музыка играет громко, заглушая все посторонние звуки.

– Вы злитесь, Владыка, но совершенно зря. Таковы традиции…

– Традиции убивать жён? – осведомился мило, при этом глаза мечут молнии.

– Такие тоже были, но остались в прошлом, – отшутилась я.

– Дикое королевство, дикие нравы, – пробормотал он и плотнее прижал меня к себе.

Я