и пообщались, как это полагается супругам. Эрна помогла мне завязать прозрачную коротенькую косынку. И мы поехали на похороны в расписной телеге, запряжённой серым крупным волом, в сопровождении личной охраны моего мужа.
Я волновалась, предполагая, что на таких важных похоронах появятся и мои подруженьки-змеюки, Антонина и Алиция. Так и было. Когда мы обошли несколько небольших курганов и медленно пришли к месту погребения, одна из кумушек была уже там со своей семьей. Антонину же я не увидела поблизости.
Невольно встретившись взглядом с Алицией, я почувствовала, как старая неприязнь между нами вспыхнула с новой силой. Увидав меня, она сперва побледнела. Повернулась ко мне, ехидно сузила глаза и фальшиво улыбнулась, при этом провела рукой по платью. Демонстрируя мне и Ингольфу свой округлившийся живот.
Она и ее супруг, мужчина в годах, приветственно уважительно кивнули нам без слов. Ведь никто не посмеет мешать бормотать заросшему бородой и волосами седовласому жрецу с посохом восхвалённую погребальную речь.
В курганном некрополе было ветрено. Я ощутила, как похоронный ветер пронизывает меня до костей. Сюда надо было надевать что-то более теплое, чем плед с капюшоном.
Бормотание жреца над погребальной ямкой длилось долго. После того, когда он взял в руки керамическую урну и опустил ее туда, дело пошло быстрее. Вслед за урной в погребальную ямку опустили и личные вещи умершей владелицы и украшения в шкатулках. Затем, когда супруг усопшей и ее семья начали засыпать ямку, ритуал закончился.
Мы с Ингольфом развернулись и пошли к телеге. Я была рада, что мы ненадолго тут задержались. Общаться с Алицией у меня не было желания. Все, что она скажет, я приму не всерьез. Я была уверена, что она повязана гнилым делом с человеком ее отца.
— Что-то Антонины не было с ее супругом… — пробормотала я, осматриваясь, может я упустила ее из вида.
Не то, чтобы меня это сильно беспокоило, но это было странно, что они отсутствовали на обряде, куда пришла вся деревня.
— Альвар не ходит на обряды местных! Он варяг.
— Но ведь и ты тоже, милый, северянин! — удивилась я и посмотрела на него.
— Я тут только из уважения к знатному человеку.
Глава 10
Мы почти дошли до телеги, которую оставили на краю дороги, когда к нам подошла бедная женщина, лицо которой искажала безутешная скорбь. Рыдания душили ее.
— Мой муж… Его больше нет… Он работал у вас, помните? Вы ходили с ним в бухту… — худощавой рукой она прикоснулась ко мне.
Меня затрясло и стало еще холоднее. Из-за моей глупости бедная женщина потеряла не только мужа, но и кормильца. Теперь его нет, и на мои плечи ложится груз ответственности и долг перед вдовой, потерявшей все. Сердце сжалось от сочувствия.
Я не смогла сдержаться и обняла женщину, чувствуя, как та вся дрожит от горя.
— Я помогу, чем смогу, приходи к нам с детьми, — прошептала я, косясь по сторонам.
Ингольф увидел ее и пошел к нам. Он взял женщину за плечи и сказал в глаза.
— Да, я ждал тебя, Эльза, когда ты придешь ко мне, я приготовил для тебя выплату.
— Ох, Ингольф, — всхлипывала горько вдова. — Разве твое серебро поможет вернуть отца моим детям…
Ингольф положил руку на сердце.
— Эльза, я и моя супруга сочувствуем тебе всей душой. Приходи к нам в любое время, мы будем ждать тебя.
Бедная женщина что-то пробормотала про себя и побрела дальше.
Мы сели в телегу и наконец-то поехали домой. Некоторое время мы молчали, мчась мимо отдельных деревенских хуторов и полей. Возчик приостановил вола перед стаей гусей, которые громко гогоча переходили дорогу.
— Ингольф, чем ты собираешься выплачивать вдове?
Конечно, разговаривать на эту тему в телеге посреди полей не самое лучшее место. Особенно, когда это касается важных дел. Но бедная вдова меня так тронула своим горем, что я только и думала об этом.
— Как и полагается по вдовьему праву, выплачу серебром и продуктами: мясо, курей, козу отдам, и немного янтарных пластинок, — ответил муж, отводя взгляд, словно рассматривал родные окрестности.
— Дорогой, ну зачем раздавать наше хозяйство, нужно найти заказчика украшений, — окликнула я его.
— Вдове это полагается судом, зачем нам проблемы с местными! — пояснил он мне законные права, о которых я не знала. — А заказчик такой есть, но я не знаю возьмёшься ли ты за это дело.
— О какой работе идет речь, Ингольф?
— Я встретил на рынке одного знатного воина, он подошел ко мне и спросил — возьмемся ли мы за его заказ, он хотел бы украсить подвесками из янтаря несколько рогов для себя и своих дружинников, — громко сказал Ингольф, нагнувшись ко мне. Стук колес приглушал его голос.
Я чуть не кинулась обнимать мужа.
— Конечно, сделаю, бери заказ, даже не сомневайся!
— Ты точно справишься? Это несколько другое мастерство, чем делать цацки!
— Разницы нет на что делать подвески, — уверена ответила я, предполагая, что эта работа ненамного тяжелее трёхслойного ожерелья.
— Хорошо, отправлю своего человека к этому воину, как только доедем.
Мы доехали до наших земельных владений, которые мне показались не такими обширными как у Земовита. У нас не было своей мельницы. Круглой башни, похожей на маяк и отдельной, ограждённой низкой каменной стеной, дороги к побережью. Владения же моего супруга больше состояли из полей и пастбищ.
— Надеюсь, что уже не поздно! — цокнула я языком. — А то Алиция конкуренцию нам делает серьёзную. Забирает лучшие заказы, скупила весь молочный янтарь. Зачем ей столько, она что, гроб собирается делать⁉
— Ну-ну, потише, Милослава, не говори так, не греши перед богиней Фригги! Алиция ребёнка под сердцем носит! — ласково поругал меня Ингольф, взяв за руку. — К тому же она дочь нашего уважаемого старосты, не дай боги кто услышит, что ты ее хаешь, проблем не оберёмся!
— Да вот то-то и оно, беременной бабе хочется, а ее супруг выполняет, а надо или не надо, не думают об этом. Люди ко мне ходят, чтобы я ее работу переделывала, — возмущалась я.
— Успокойся, дорогая, ничего серьёзного там нет. Наиграется и бросит, когда ребенок родится, — убеждал меня муж.
— Кстати, Ингольф, ты хотел разобраться, что со мной случилось в бухте, что-нибудь выяснил? — серьезно спросила я его.
—