— Это ничего не изменит! — с вызовом ответила я, мысленно начиная паниковать: любовник этой дамочки мог придумать всё, что угодно. Вплоть до того, что убить меня в процессе проверки истинности чувств.

— Может, и так, — согласилась Оливия. — Итак, ты согласна пойти и привести Дамиана в замок Агаты для проверки ваших чувств?

— Какой наивный развод! — усмехнулась я. — Конечно, не согласна! Чего ради мне соглашаться?

— Действительно… — пробормотала Оливия и переглянулась с Кариной. — Но подумай о том, что если отдашься Дамиану, с Велесом тебе уже не быть…

Я посмотрела сперва на неё, потом на Карину, и русалка кивком подтвердила слова Оливии.

— Так и есть, — сказала она с неискренним сожалением в голосе. — Ни один дракон не свяжет свою судьбу с той, кто была под другим…

— Постойте-ка, — едва не рассмеялась я. — Вы что, обе уверены, что я влюбилась в Велеса? Уж не вы ли его подослали, раз так? — и подозрительно прищурилась.

— Ты плохо его знаешь, — хмыкнула Оливия, поправив свою причёску. — Велес сам выбирает, с кем быть. Он выбрал тебя, несмотря на то, что при этом явно идёт против воли старого приятеля. Это о многом говорит, когда речь идёт о столь правильном и благородном человеке, как Велес. И я уверена, ты выберешь его, если хоть немного знаешь Дамиана…

Я знала Дамиана очень плохо, но и этого было достаточно, чтобы точно знать: я люблю его.

— Мы предлагаем тебе отличную сделку, — продолжила Карина. — Ты заманишь его в замок Агаты, а потом дело за нами, и ты больше никогда не вспомнишь о нём. Перечисли всё, что он посулил тебе в этом мире, и мы исполним это в точности. Плюс, если всё пройдёт удачно, мы предложим тебе ещё большее вознаграждение, о котором ты и мечтать не могла…

Начав нервничать, я не знала, что отвечать. На языке вертелся лишь один вопрос: они знают, что он дракон? Видимо, да… И свадьба была нужна лишь как прикрытие, чтобы обязать Дамиана к первой брачной ночи…

— Я люблю его. — Заявила уверенно и безапелляционно. — И он никогда не будет твоим, Карина!

— Что ж… — вздохнула русалка и хлопнула по воде хвостом.

Брызги разлетелись серебристыми искрами, и звук последних упавших в пруд капель потонул в тишине. Даже птицы замерли и прекратили петь, почувствовав недоброе. Все почувствовали, кроме меня. Я же стояла и горела желанием уничтожить этих двух женщин, что возомнили себя вершителями судьбы Дамиана. Отныне его жизнь была связана с моей. Не знаю, надолго ли, и что ожидает нас впереди, но сейчас я была несказанно зла, словно они решали не его, а мою судьбу.

Припекало солнце, и мне показалось, что даже запахло весной, и где-то зазвенели бегущие ручьи. Этот шум мог быть приятен слуху, не находись я в столь неприятной компании. Мачеха Дамиана и Карина были так спокойны и даже довольны собой, что становилось ясно: надо сматываться отсюда, пока не поздно.

Рванула было в сторону особняка, надеясь, что сумею добраться до открытой местности, так что будет шанс, что нас заметят из окон особняка. А здесь одна надежда: что Сильвер заметит, услышит, почувствует беду… Но мои враги выбрали солнечный день, так что надеяться на филина можно было лишь в самых оптимистических мечтах.

Мне не дали сбежать: цепкие холодные пальцы Карины обвили моё запястье и дёрнули назад так резко и неожиданно, что я повалилась на землю. Взглянув на девушку, увидела, что глаза её подёрнуты какой-то дымкой, как туманный воздух над водой. Карина оставалась серьёзной, не позволяя себе ни злорадства, ни каких-либо других эмоций.

Она ловко сменяла облик, и теперь бла на ногах и в привычном платье, словно минуту назад не сидела по грудь в пруду.

— Мы не можем допустить ваш союз, — деланно печально заговорила Оливия, глядя на меня сверху вниз. — И раз ты не хочешь уйти по-хорошему, нам придётся избавиться от тебя. Мне жаль.

Женщина говорила спокойно, подчёркнуто вежливо — как и полагается при её статусе и мерзком характере. Она что, не понимает? Не знает, что союза Дамиана и Карины просто не может быть, потому что у русалки другие планы?

— Ваша проклятая русалка убьёт его! — возмущённо воскликнула я, пытаясь выдернуть руку из ледяной хватки, от которой, кажется, кожа моя онемевала. Кроме того, Карина не отпускала меня, и это вынуждало оставаться на земле, поскольку схватившая меня рука не помогала мне подняться, а лишь мешала и доставляла боль. Моё заявление вызвало у Оливии лишь высокомерную усмешку, так что я поняла: она всё осознаёт. — Вы хоть понимаете, что просто продаёте его ей? — поразилась я такой циничности.

Ладно Оливия — на примере матери я привыкла, что женщины бывают коварны, но ведь у Дамиана был ещё и отчим, который не производил впечатление забитого подкаблучника. И всё же он позволил своей супруге распоряжаться чужой судьбой…

— Ну, конечно, понимаю, — беззаботно ответила Оливия. — Пойми ты: в этом и был смысл изначально. Для этого и нужны дети — чтобы обеспечить старость родителям. И раз уж я оказалась бесплодна, пришлось устраивать будущее своими руками. Так что Дамиан принесёт мне пользу единственным возможным способом — умрёт ради заключения выгодного союза. Ты хоть понимаешь, что я не просто проживу в достатке до конца своих дней, но и войду в историю? И он — тоже войдёт в историю. Наши имена будут помнить вечно. Видишь, я смотрю в будущее, а ты мыслишь слишком мелко, чтобы понять нас и уйти.

Я нервно сглотнула: впервые осознала, в чьи лапы угораздило попасть. Этим людям нет дела до моей жизни, и они легко оборвут её, чтобы только ничто не помешало их планам.

Это оказалось ужасно: вновь оказаться в такой ситуации, когда всё решено за меня и не в мою пользу. Моя матушка тоже, видимо, рассуждала, как Оливия. Они б, наверно, подружились, хотя вряд ли: по их восприятию мира дружба, как и дети, должна приносить пользу. А от моей родительницы пользы было мало для всех. Гнев закипал во мне от нахлынувших неприятных