У меня перед глазами всё плыло.

— ..В этот самый момент магия пошла вразнос. Владыка прямо сейчас пытается что-то сделать с безумной тварью, но он не сможет его убить. Не так просто. Не теперь, когда оно получило свободу.

— Найделлы?

— Мертвы. По крайней мере, судя по воплям…

— Что это там?

— Кто-то выходит из леса!

Я дёрнулся, чувствуя поднявшуюся в душе надежду… И застыл, когда увидел Найделлов.

Не двоих, но троих.

— Всё в порядке, — сказал Орди, глядя на преподавателей большими глазами, больше не скрытыми очками. В них, как в алом море, переливались гипнотические всполохи. — Вам не стоит беспокоиться, мои родители обо всём позаботились. Монстр убит. Мама, папа?

— Да, — прощебетала Лора, улыбаясь, — мы обо всём позаботились.

— Тут теперь безопасно, — Джеромо смотрел на мир с такой же улыбкой, — и наш сын исцелён.

— Наш любимый ребёнок, — сказала Лора ласково, — мы убили ту тварь, что когда-то похитила часть его души. Разве это не чудесно?

— О, чудесно, — подхватил Орди, — вы не представляете, как приятно в кои-то веки быть собой.

Он покосился на меня, подмигнул мне, а после снова сконцентрировался на застывших в трансе людях.

— Позвольте представиться полноценно, — сказал он. — Меня зовут Адан Найделл.

Лапки мои, лапки (экстра)

*

От лица Бонечки.

Действие происходит параллельно первым главам “Моего Пушистого Величества”

*

Лапки мои лапки, почему я постоянно опаздываю?! И почему, чем дальше, тем дороже мне обходятся эти опоздания?

Когда был котёнком неразумным, говорил себе: вот, мол, придёт однажды день, когда я… взберусь на эту гору. Прям вот как во всех этих новомодных книгах об успехе.

Выполню предназначение, отыграю основную партию, сменю кошачью шкуру на человечью, и вот тогда…

Ну и дурак же я был.

Только к моим почтенным почти-что-шестиста начинаю понимать, что “и-вот-тогда” никогда не наступает. Оно из той же категории, что счастье, безопасность и прочие миражи: ты можешь за ним всегда гнаться, не останавливаясь, захлёбываясь, обливаясь потом — и в итоге…

— Что ты там опять бормочешь? — прервал мои трагические мысли на высокой ноте ворчливый голос.

Ну вот не дают, не дают мне в самокопание!

— Размышляю о тщетности бытия.

— Никакого занятия получше не придумал?

— Скажешь, совсем нет повода?

Олуш вздохнул, и пламя в очаге заколыхалось в такт дыханию.

— Бонька, ты — комок меха и нервов, особенно последние годы. Ты не думал взять отпуск? Эта твоя Академия без тебя не рухнет!

Я хохотнул. Не рухнет? Да хоть со мной, хоть без меня всё висит не то что на волоске, на сопле! Всё почти уже рухнуло, я стою между обломков и не могу понять одного — как?

Как они это сделали? Как они узнали?

— Всё непросто, Олуш.

— Ага, это именно то, что говорят пятнадцатилетние девицы о влюблённости в красивого музыканта. Но мы оба знаем, что ты у нас не девица, и влюблённость может быть в игре, конечно, но видок у тебя… Что происходит, Бонь?

Эта Академия едва не была уничтожена два часа назад.

Множество духов мертвы, то есть, окончательно уничтожены.

Владыка Моррид, предположительно, в их числе.

Обещанный посланник Лесного Царя явился, и им оказалось существо, которое я глубоко презираю.

Я опоздал.

Я опоздал, и Найделлы сделали свой ход в нашей игре, поставив мне цугцванг…

— Просто сложности на работе.

Олуш хмыкнул и осторожно разлил по чашкам горячий чай.

— Мы уже три столетия дружим. Неужто не достаточно времени, чтобы перестать отшивать меня дежурными фразами?

Я невидящим взглядом уставился на книжные полки

И тут вот какая штука: моё положение не подразумевает друзей. Как минимум, полноценных, таких, каким можно доверять.

Я принял это условие, когда согласился принять в дар от Королевы Болота физическое тело и стать, в равной степени, хранителем её наследницы, всеобщей милой пушистой свахой… и, в качестве маленького дополнения к списку, тайным кукловодом, тасующим за сценой судьбу если не целого мира, то большей его части.

Что, кстати, звучит круто только в качестве фантазии на тему силы, посещающей многих вечерком в ближайшем пабе, или весёлой маниакальной идеи, лежащей на спине очередного тайного владыки мира, которых много по улицам бродит. Но на практике же это всё ощущается как пасти в полночь мышей в высокой траве. Примерно тот же КПД, собственно. И бедному котику приходится пахать, как лошадке! Когда у него — лень и лапки!

Эй! Кто-нибудь! Комиссия по праву котиков лежать на диване и быть красивыми! Придите, спасите меня!..

Хотя, тем котикам, что лежат на диване, нынче отрезают бубенцы. Что как бы — ауч.

Или бубенцы, или жить в человеческой шкуре и пахать.

Нет в мире совершенства.

Но, говоря о друзьях: у меня их, конечно же, не могло быть. Не на самом деле. Дружба подразумевает доверие, не так ли? Хотя бы минимальное. И кому я мог бы доверять? Леди Марджана, моя хозяйка и подопечная в равной мере, потрясающая личность. Я могу положиться на неё в большом и малом, но сказать ей правду? Даже о чём-то простом, вроде моего возраста, моей семьи, моих настоящих целей, моих подлинных связей с её семьёй?..

Едва ли.

И нет, не поймите неверно: я редко вру, я рассказываю о себе почти чистую правду едва ли не каждому, готовому слушать, в большей или меньшей степени… Но нет лучшей лжи, чем правда, которую никто толком не слушает, и нет лучшего доспеха, чем маска комического персонажа.

В моём случае, восприятие меня таковым — и подарок на день материального рождения. И, что уж там, годы самостоятельной доработки образа.

У комических персонажей не бывает друзей, которые могут пройти дальше щита из улыбки; комическим персонажам не достаётся девушка в конце. И мне всегда казалось, что я с этим полностью смирился… Пока не оказалось, что на самом деле не совсем.

Жадная, жадная кошачья морда. Даже теперь, когда я примерил человеческое тело, этот факт остаётся неизменным.

И да, у меня, внезапно, завелись друзья. Я ничего для этого не делал, честно! Оно само! Можно сказать, почти вопреки!..

И самым старым моим “другом вопреки” является Олуш.

Изначально, признаю, дружба с ним была частью моей работы. Дух очага, который добровольно поселился среди драконов и защищает их? Не мой выбор компании, если вы понимаете, о