А когда мы наконец утолили затопившую нас жажду, я наконец поняла, что устала. Что не могу даже встать с постели. Просто подползла под самый бок Рикарда, прижалась к нему, умостив голову на плече, и уснула. Последнее, что прорвалось в моё гаснущее сознание, – это тихие слова:

– Я люблю тебя, Изабель.

Глава 23

На следующее утро нам поступило официальное приглашение во дворец, подписанное самим принцем Дартасом. Честно говоря, я настолько была перенасыщена участием в делёжке трона, что никого из монарших особ или их приспешников видеть мне не хотелось.

– К сожалению, приглашением будущего короля не пренебрегают, – обречённо констатировал Рикард.

– Но он мог бы хоть на день оставить нас в покое, – буркнула я в ответ.

Мы только недавно вылезли из постели, пробарахтавшись там целое утро, не в силах друг от друга оторваться. Сейчас мне было немного неловко от предупредительных и внимательных взглядов слуг, как будто они обо всём знали. Но на моём запястье переливался браслет истинной пары и будущей жены, потому тем, кто хоть что-то в этом понимает, всё должно быть ясно.

Анкаро постоянно крутился рядом, то звал на прогулку в сад, то просто лежал у ног, пока мы были в столовой. Кажется, здесь он наконец чувствовал себя нужным и любимым – не то что в доме «опекуна», который высказывал ему за любой слишком громкий, по его мнению, звук или суету. Если питомцу хорошо, это верный признак того, что у него заботливый хозяин. А я была рада за Анкаро. Ну и за себя, конечно, тоже, потому что Рикард шан Дегрейн просто был моим.

В королевскую резиденцию мы выехали только после обеда. На сегодня у нас были запланированы и другие дела, но встреча с принцем встала во главе всех. Там нас уже ждали. Дартас встретил нас в огромном кабинете, который, похоже, до этого принадлежал королю Легару, но того здесь не было. Зато в глубоких креслах сидели Элдрик шан Дегрейн, Аджес, Сатина, а последней я заметила Вивелию.

Она радостно подскочила с места ещё до того, как мы успели обменяться приветствиями, но слегка смутилась и села обратно. Выглядела она сегодня иначе: одета была не в хламиду служительницы, а в обычное платье, что немало убавляло ей возраст. Красивого каштанового оттенка волосы были свободно распущены и убраны лишь от висков. Теперь я, пожалуй, видела именно ту Вивелию, в которую однажды влюбился принц. И это случилось бы, даже не будь она его истинной.

– Надеюсь, вы хорошо отдохнули? – с лёгкой улыбкой на губах уточнил Дартас.

– Вполне. Но хотелось бы чуть больше. – Рикард кивнул и в очередной раз покосился на сестру.

Принц заметил это и встал. Остальные сразу последовали его примеру.

– Думаю, теперь у вас для этого будет хорошая возможность. Вчера мой брат Легар шан Родвилл добровольно подписал волеизъявление об отречении от престола. Совет был распущен, и сейчас я занимаюсь формированием нового. В первую очередь я хотел бы, чтобы вы, генерал, вошли в него, ведь оказанная вами помощь мне неоценима, и это меньшее, чем я могу вас отблагодарить.

– Не хочу показаться невежливым, но лучше бы вы предложили эту должность отцу. – Рикард указал взглядом на Элдрика, но тот сразу скривился.

– Я только привык к спокойной жизни вдали от столицы…

– Но твой жизненный опыт гораздо больше моего, – настоял генерал. – А моё дело – воевать, если это понадобится. Так что не нужно кокетничать.

Дартас с любопытством следил за их разговором, и казалось, что его устроит любой вариант.

– Вот ещё, – фыркнул Элдрик.

– Давайте мы ещё раз обсудим это, мессир шан Дегрейн, – наконец вмешался принц. – Лично. Если пожелаете, после коронации, чтобы вы не думали, будто я разбрасываюсь пустыми обещаниями. Но и вас, генерал, я тоже прошу подумать.

– Сейчас нужно заняться возвращением войск в гарнизоны и в запас. У меня будет достаточно дел.

Дартас кивнул, и эта тема пока была закрыта.

– Чтобы вы понимали, какова сейчас ситуация: со дня на день мой брат вместе с семьёй будет отослан в родовое поместье шан Родвиллов, где будет проживать под моим строжайшим надзором. К нему будут приставлены самые верные мои люди.

– Надеетесь, что он не попытается устроить очередной переворот в свою пользу? Легар такой человек…

– Да, я знаю, каков он. Поэтому не собираюсь оставлять его без присмотра. Но думаю, после того, как о его деяниях будет объявлено во всеуслышание, его желание вернуть всё обратно немного поутихнет, а те, кто ещё остаются на его стороне, одумаются, – заключил Дартас.

– Но думаю, нам ещё долго придётся оставаться начеку, – без энтузиазма заметил Рикард.

Дартас молчаливо с ним согласился.

– Моя коронация состоится через три дня, и я надеюсь, что вы, генерал, и вы, мисси Лавальер, будете на ней присутствовать.

– Это большая честь, – наконец вставила я.

Больше мне нечего было сказать. Скорее мне хотелось уйти: вид этих стен, где я пережила не самые лучшие мгновения своей жизни, нагонял на меня уныние.

– Также я хотел обсудить ваше назначение, генерал. – Дартас пошевелил лежащие перед ним на столе бумаги. – Незадолго до нашего с вами столкновения вас перевели в гарнизон Зарр. Я планирую вернуть вас в командование Головными войсками.

– Как прикажете, – сдержанно ответил Рикард.

– Отлично. Ну и последняя новость на сегодня. – Принц перевёл взгляд на Вивелию, которая сейчас больше смотрела на брата, чем на него. – Я понимаю, что я в своё время очень провинился перед вашей фамилией. А в особенности перед Вив. Я поверил навету и позволил совершить то, что ни в коем случае не должно было с ней случиться. И, честно говоря, до сих пор не знаю, как загладить свою вину.

Женщина повернулась к нему и печально улыбнулась.

– Теперь мы знаем, кто за всем этим стоит, – ответила она. – И если мне хотя бы будет позволено вернуться к обычной жизни, уже этому я буду рада.

– Нет! – пылко возразил принц, и все вокруг напряжённо замерли. – Этого будет мало. Мессир шан Дегрейн! Я прошу у вас руки вашей дочери. Снова. И на этот раз клянусь, что ничем не обижу её, буду доверять и оберегать её. Также я считаю нужным спросить мнения её брата.

– А мнение самой Вив вас не интересует? – слегка разозлился Рикард.

– Я уже всё сказала Дартасу. – Она встала и подошла к нему ближе. – Мои чувства к нему всё те же, я хранила их все эти годы, надеясь, что справедливость всё-таки настигнет тех,