— Черт! — Проклятие Каликс звучит резко, и я быстро тянусь к нему, закрывая проход, чтобы, по крайней мере, только один из нас испытал изнуряющий шок от ее криков.

— Она в беде, — выдыхаю я, спотыкаясь и отталкивая руки Руэна.

— Кайра! — кричит он мне вслед, но я уже ухожу.

В моих движениях нет точности, когда я бросаюсь к нити — наконец-то видя ее яснее, чем раньше, и к тому же ближе. Мой ботинок опускается на сухую ветку, и оглушительный треск эхом отдается в стропилах ветвей деревьев над головой. Я останавливаюсь. За моей спиной Каликс и Руэн тоже резко останавливаются.

— Что такое…

Я поднимаю руку, сжимая ее в кулак, чтобы заставить Каликса замолчать. Он тут же замолкает. Жар тихого сознания ползет вверх по моему позвоночнику, охватывая плечи и опускаясь в руки, когда я осматриваю местность, в которую мы вошли. Копаясь в своем сознании, я нахожу нить — дрожащую от беспокойства, — но третьего крика не было.

Я молчу. Я не двигаюсь. Я даже не дышу, ожидая…

Нить в моем сознании танцует из стороны в сторону, как будто она убегает от чего-то и все же постоянно возвращается на место. Что произойдет, если Смертные Боги, запертые в своих животных формах, вырвутся наружу сами по себе?

Любопытный вопрос вертится у меня в голове, и как только я наклоняюсь вперед, чтобы выглянуть из-за особенно большой сосны, из подлеска выбегает маленькая фигурка. Мелькает клочок малинового меха и исчезает в одно мгновение.

— Это она! — Я кричу, бросаясь в погоню. — Мейрин!

Животное продолжает бежать — кроличье маленькое тельце проворными движениями снует под кустами и по поваленным веткам деревьев. — Мейрин! — кричу я. — Эй! — кричу я, догоняя ее. — Это мы. Мы знаем что это ты! Мы не причиним тебе вреда.

Если она и слышит меня или даже понимает в своей животной форме, Мейрин не подает виду. По обе стороны от меня раздаются обутые в ботинки шаги Каликса и Руэна. — Впереди есть роща, — говорит Руэн. — Мы можем заманить ее в ловушку там.

Выругавшись себе под нос, я поворачиваю голову и киваю ему. Вместе мы втроем преследуем Мейрин среди деревьев, подводя ее все ближе и ближе к роще. Каждый раз, когда она пытается вырваться за пределы нашего невидимого барьера, кто-то из нас останавливает ее. Когда Каликс вытаскивает свой меч, отправляя ее мчаться обратно к Руэну, к медленно закрывающейся ловушке, к которой мы ее подталкиваем, я бросаю на него мрачный взгляд.

Он просто пожимает плечами и держит оружие в руке, когда мы достигаем рощи деревьев, стоящих так близко друг к другу, что Мейрин придется зарываться под их корни или карабкаться по ним, чтобы выбраться. Как бы хороша она ни была в своей животной форме, факт остается фактом — Мейрин не кролик. У нее нет врожденного инстинкта кроликов. Итак, когда мы втроем прорываемся и прижимаем ее к стене из деревьев, она поворачивается и замирает.

Смягчая голос, я присаживаюсь на корточки и протягиваю ладонь. — Все в порядке, — уверяю я ее, в то время как мой пульс учащается. — Все в порядке, мы не собираемся причинять тебе боль. — Я повторяю слова, надеясь, что она может услышать меня за пределами разума животного, в котором она поймана.

Когда я передвигаюсь ближе к ее дрожащему, подергивающемуся телу, я вижу пятно крови на ее задней лапке, и волна чистой ярости пронзает меня. Мне требуется значительное усилие, чтобы сдержать гнев в голосе, когда я позволяю своим коленям коснуться земли в нескольких футах от меня, в то время как Руэн и Каликс встают по обе стороны от меня.

Маленькая головка Мейрин мотается из стороны в сторону, и мне приходится подавить усмешку. Даже в таком виде она умеет выживать. Черные глаза возвращаются ко мне, и такой же черный нос между длинными ушами снова подергивается. Ее движения резкие и отрывистые, тревожные и боязливые.

— Убери свой гребаный меч, — приказываю я Каликсу, когда замечаю, что ее взгляд задерживается на нем дольше всего. Даже когда я сохраняю свой тон легким и ровным, мои слова являются предупреждением, что если Каликс напугает ее больше, чем необходимо, я, черт возьми, заставлю его пожалеть об этом.

Его ворчание и звук меча, возвращающегося в ножны, — его единственный ответ. Кролик, кажется, немного успокаивается из-за исчезновения оружия, и когда я протягиваю к ней руку, она колеблется. — Все в порядке. — Я практически шепчу эти слова, надеясь, что она мне поверит. Я буду говорить одно и то же снова и снова, если это будет означать, что она снова узнает меня.

— Я искала тебя, — говорю я ей. — Я уверена, Найл беспокоится.

При звуке имени Найла кролик замирает — все подергивания и движения прекращаются в одно мгновение. Затем ее голова запрокидывается очень по-человечески, и она смотрит на меня. Мое сердце подскакивает к горлу. У меня пересыхает во рту, и чувство головокружительного облегчения захлестывает меня, когда она отталкивается двумя задними лапками, для прыжка.

— Да. — Кажется, я не могу вдохнуть достаточно воздуха. Я протягиваю вторую ладонь, соединяя их вместе. — Я нашла тебя, Мейрин. Мы нашли тебя и позаботимся о том, чтобы с тобой все было в порядке.

Она прыгает вперед и протягивает маленькую лапку, задевая кончик мое пальца. Нить в моем сознании обрывается, и кроличье тельце Мейрин падает на землю и коченеет.

— Мейрин? — Когда она приземляется, я ныряю вперед, чтобы подхватить ее. Но как раз перед тем, как я это делаю, стрела вылетает из-за небольшого промежутка в роще перед нами. Она свистит над моей головой.

— Черт! — Проклятие Руэна разносится по тихой роще, и я оборачиваюсь, чтобы увидеть, как он выдергивает окровавленный наконечник из своего плеча и бросает его на землю, когда алый цвет заливает его руки и тунику. Каликс во второй раз обнажает свой меч и смотрит направо, когда появляются два знакомых лица.

Марал и девушка в синей тунике.

Марал указывает подбородком на животное у моих колен. — Возьми его, Суза, — командует он, с хитрой усмешкой взмахивая своим оружием в сторону Каликса. — Кролик — жалкая добыча по сравнению с кабаном, но я уверен, что Боги не будут возражать, если мы возьмем еще одного, чтобы пополнить нашу коллекцию.

Суза бросается к Мейрин, хватает ее за уши и вырывает из моих рук прежде, чем я успеваю схватить ее первой. Подняв Мейрин, Суза вытаскивает один из своих кинжалов и приставляет его к мягкому, уязвимому подбрюшью кролика. Я