В его глазах что-то дрогнуло. Не страх. Что-то глубже — тень вины? Или осознание тупика? Но он сжал челюсти, снова превращаясь в каменную статую.

— Ваши фантазии, леди, меня не интересуют.

— Фантазии? — Я рассмеялась тихо, почти беззвучно. — Хорошо. Давайте о реальности. На кого вы надеетесь? На дядю Бойда? На кузена Арчи? Вы думаете, они бросятся вас спасать? Вас, младшего партнера, который знает слишком много о делах семейства, оставшегося без наследства?

Я видела, как он напрягся при этих словах. Значит, знал. Конечно, знал. Что ж, нажмем сильнее:

— Они не ваши спасители, лорд. Они — ваши палачи. Они повесят на вас всё. Вы подсыпали яд. Вы действовали из личной мести или корысти. Вы — удобный козел отпущения. И чтобы этот козел не блеял лишнего на суде… — я сделала драматическую паузу, — они позаботятся, чтобы вы до суда вообще не дожили. Здесь, в камере. Или по дороге в каторжную тюрьму. У них есть люди. У них есть деньги. Например, Зеленый Рил.

Имя прозвучало как удар хлыста. Ялис резко поднял голову, впервые за весь разговор его глаза отразили настоящий первобытный ужас. Даже жандарм за решеткой насторожился.

— Вы… откуда вы знаете о Риле? — прошипел Ялис, у него голос сорвался. Кажется, от злости больше, чем от шока.

— Сейчас это неважно, — ответила я спокойно. — Зеленый Рил. Не имя, а кличка. Получил ее за татуировку ядовито-зеленого морского угря, оплетающего всю шею, будто удавка. Говорят, его жало — это тонкая проволока, спрятанная в шве брюк. Или заточка из ложки. Или просто пальцы, умеющие ломать шеи, как спички. А еще говорят, что, если хочешь кого-то убрать по-тихому, лучше кандидатуры не найти. Он мастер устраивать «несчастные случаи»: упал с лестницы, подавился хлебом, поскользнулся в душе… Его боятся даже охранники. Он ведь уже здесь, прибыл с последним этапом, не так ли?

Я видела, как по лицу синеглазого лорда пробежала судорога. Как побледнели и без того белые губы. Страх. Настоящий, леденящий страх смерти. И понимание. Понимание того, что я не блефую. Что я знаю слишком много, чтобы быть просто испуганной наследницей.

— Зачем… вы мне это говорите? — выдохнул он, и в его голосе впервые прозвучало что-то настоящее, измученное и человеческое. — Чтобы насладиться моим страхом?

— Чтобы предложить сделку, — ответила я так же тихо, но уже без тени наигранности. — Ваша жизнь и свобода в обмен на нерушимую магическую клятву верности.

Глава 8

Повисла тишина.

Ялис моргнул, на его лице медленно проступало осознание моих слов. Рваный, свистящий выдох, гримаса, отразившая целую палитру эмоций, лопнувшая корочка на щеке и выступившая капля крови.

Я невозмутимо ждала.

— Шутите, леди? — зло, по-змеиному прошипел он. — Свободу в обмен на клятву? Вы бы еще нож в сердце предложили за жизнь.

— Я предложила свободу от каторги, лорд.

Он покачал головой, нахмурился.

Клятва… Нужно быть в отчаянном положении, чтобы согласиться отдать над собой власть другому человеку, притом вероятному недоброжелателю. У Ялиса нет причин ждать, что я буду милой, а не решу отыграться и за бокал, и за его партнерство с дядей.

Я не торопила, не уговаривала. Да и что нового я могла сказать? И зачем?

— Знаете, леди, я, пожалуй, откажусь.

— Вы уверены?

— Наш суд неподкупный и справедливый. — Он криво ухмыльнулся, явно вкладывая в свои слова не веру, а издевку. — Я действительно не знал, что в бокале, а если бы знал, никогда бы его вам не предложил. Я выйду отсюда живым, оправданным, свободным по-настоящему. Уведите меня!

От его громкого окрика я вздрогнула. Вот же паршивец. Ну ладно, сам напросился.

Его ледяной взгляд обжег, и тут же зазвенел металл цепей. Жандарм, о котором я почти забыла, вышел из тени под лучи дневного света, ловко отстегнул наручники от вмурованного в пол кольца и совершенно ненужным, ведь Ялис не сопротивлялся, пинком попытался заставить его идти быстрее.

Я до последнего смотрела Ялису в спину, он так и не обернулся, зато, насколько позволяли цепи, держал осанку.

Шаги и позвякивание стихли.

Что же, его выбор. Независимо от того, знал парень про бокал или нет, он был бы мне полезен. Да и будет полезен, когда осознает, насколько глубоко провалился в ад. Иллюзии в тюрьме рушатся быстро.

— Леди Нияр, как все прошло? — На стул, где пять минут назад сидел Ялис, опустился офицер Фарроу.

— Со мной он говорил, — вздохнула я. — Сказал, что невиновен, что надеется на дотошность следствия и справедливость суда. Кто дал ему бокал, он якобы не помнит. По-моему, лжет. Увы, я сама очень плохо помню этот момент, слишком все вышло неожиданно. Я так испугалась…

— Не стоит себя винить, леди, это была хорошая попытка. Если еще что-то вспомните, обязательно поставьте меня в известность.

— Вы разочарованы, лорд Фарроу?

— Нет, идея была хорошей. Идемте в кабинет. И будьте добры, постарайтесь передать мне все, о чем вы говорили, в подробностях.

Я кивнула и, когда мы вернулись к его столу, действительно постаралась чуть ли не дословно повторить, о чем мы с Ялисом говорили. Фарроу быстро скользил острием карандаша по страницам своей записной книжки, задавал уточняющие вопросы, помогал вспомнить нюансы и детали.

О предложенной Ялису сделке я умолчала. Будем считать, что это слишком личное.

Когда офицер закончил писать, я побарабанила ногтями по столешнице и задумчиво протянула:

— Лорд Фарроу, можно… вопрос? Лорд Иглори плохо выглядит. Ссадины, синяк под глазом. Если он скрывает имя соучастника, то не заставят ли его замолчать… навсегда? — И посмотрела в глаза жандарму проникновенным взглядом нежной фиалки со стальными тычинками. Чтобы без слов понял сразу несколько вещей: я хочу докопаться до правды, а значит, Ялис мне нужен живым. По этому поводу я собираюсь капать всем на мозги с упорством дырявого шланга. Мало ли,