В Большеграде же я первую неделю буду пропадать в гостях! И не думала, что я так соскучилась по живым людям! Довольно с меня ледяных статуй, скованных условностями этикета! Я хочу вкусно кушать, громко смеяться и сплетничать!

Но сначала — постель! И тряпку на лоб — голова просто разрывается от боли. Нет, целитель пока не нужен, я просто ужасно устала. Я знаю, папенька, что вы ужасно соскучились, но все разговоры завтра. Вот, позаботьтесь лучше о вашем драгоценном внуке. Ему очень нужна твердая мужская рука.

Отцовский дом за время моего отсутствия потускнел, подурнел и знатно усох в размерах. По меркам Большеграда он весьма роскошен. Но на Севере его бы назвали провинциальным и скучным. Пожалуй, я даже соглашусь. Гостиная давно просит ремонта, цветочные мотивы в обоях уже не в моде, а мебель сейчас обивают плюшем нежных тонов, а не вот этим алым безобразием.

Моя же спальня была настолько приторно-девичьей, что резала глаз. Отец ничего здесь не трогал. Резной туалетный столик, беленький комод на гнутых ножках, кровать с розовым балдахином. Пушистый ковер на полу, сундучок с лентами, шкатулка с перчатками. Открою пузатый шкаф — а там мои пыльные домашние платья да пара забытых шляпок.

Спальня для юной легкомысленной особы, а не для такой как я — циничной и опытной женщины.

Но менять я бы здесь теперь ничего не стала. Так сладко вдруг вспомнить, какой я была шесть лет назад. Именно здесь я была впервые влюблена и невероятно счастлива, как только могут быть счастливы восторженные дурочки. Здесь я засыпала с именем Анатоля на губах. Здесь представляла, как мы сольемся в жарких объятиях, когда поженимся. Здесь же рыдала, когда подлая Минора испортила фамильное свадебное платье. Кстати, надо будет написать этой змее, что я ее великодушно прощаю. В конце концов, она оказала мне неоценимую услугу, окончательно рассорив меня с неверным муженьком.

Улегшись в мягкую как облачко постель, я вспоминала.

Тут же произошло и мое окончательное грехопадение. Князь Снежин — чертовски обаятельный мужчина, а я была в ужасном отчаянии. Не люби я так сильно эту жизнь, могла бы и руки на себя наложить, до такой степени меня уничтожило предательство Анатоля. Как? Меня, первую красавицу Большеграда, завидную невесту — променяли на какую-то потасканную горничную? Да у нее же на лице было написано, что она готова задрать юбку перед каждым, кто предложит ей пару монет! Снежин так красиво меня утешал! Говорил, что Анатоль — слепой идиот. Что был бы он на его месте — он бы моей руки не посмел выпустить, он бы ноги мне целовал, он бы обрел смысл жизни… Но увы, он беглец и искатель истины, несправедливо осужденный. Такие как я для него — все равно, что луна в небе. А я была пьяна и зла… И мне так хотелось отомстить Анатолю, хотелось сделать ему больно, унизить его… и доказать самой себе, что я желанна.

Нет, мне не было стыдно. То, что произошло между мной и Снежиным, вовсе не затронуло моей души. Это был лишь миг слабости. Очень приятный миг. Я простила себя без труда. А вот Анатоля простить так и не смогла.

Влюбилась я в Ратмира уже потом, когда он, обросший и в лохмотьях, попался мне на глаза в Большеграде. Случайность? Теперь я так не думаю. Ему нужно было спрятаться от правосудия. Я с размаху налетела на те же грабли, поверив мужчине безоговорочно. Ах, я его жалела. Отверженный всеми скиталец, бесприютный, несчастный, потерянный, он был таким искренним, таким романтичным… Я сама предложила приют в своем доме, сама спрятала его в спальне. И в этой самой постели предавалась греховным утехам. Весьма усердно предавалась, любовником Снежин был отменным. Бедняге Ксандру, если честно, было до него довольно далеко. Ну а результат той опрометчивой авантюры, как я слышу, сейчас проверяет деда на прочность, отказываясь ужинать.

Ничего нового.

Этот мальчишка не желает делать ничего. Сначала он не хочет есть, потом скандалит, что голоден. Не хочет ложиться спать и не хочет вставать. Не хочет умываться и чистить зубы. Одеваться тоже не желает. Я умоляла Туманова позволить мне вызвать с Севера няньку Ника, но тот пообещал мне, что в Вышецке нас ждет вышколенная прислуга. Надеюсь, и нянька там найдется.

В дверь постучали. Я была не в силах пошевелиться, но все же неохотно откликнулась.

— Госпожа, я принесла вам ужин, — пискнула Павлина, верная горничная отца. — Все как вы любите: овощная запеканка, жареная курочка, творожный пудинг с малиновым сиропом. И ромашковый чай.

Принюхавшись, я решила, что все же немного голодна. А взглянув на поднос, убедилась: еще как голодна!

— Давай сюда!

Удобно устроившись прямо в постели, и прикрыла грудь салфеткой и принялась ужинать, а Павлина плюхнулась на стул и радостно, словно я отсутствовала не шесть лет, а всего пару месяцев, принялась рассказывать мне новости.

— У Матильды Озеровой, вашей подруги, снова будет ребенок. Куда же ей четвертый-то! Она еще такая молоденькая!

К счастью, ответа не требовалось, я только помычала согласно.

— Дохтур Синегорский теперь открыл в Большеграде свой кабинет и принимает целых три дня в месяц. К нему очередь огромадная, он очень хороший дохтур!

— А что Пиляев? — вставила я между запеканкой и пудингом.

— Он тоже хороший дохтур! — убежденно заявила горничная. — Но он все больше деточек лечит. А еще — открыл свою аптеку с очками. А ездит он, представляете, не в карете, а на самоходной повозке, которая пыхтит, скрипит и черным дымом плюется! Поди у вас на Севере такие тоже имеются?

Я проглотила пудинг и согласилась: а как же. Имеются.

— И вы нешто в такой каталися?

— Само собой.

— Вот и супружница Пиляева с ним рядом сидит и на всех свысока смотрит.

— А что, Ольга сама машину не водит? — полюбопытствовала я.

— Да что вы, барышня, разве можно? Этакая монстра! Разве женщина справится?

Я пожала плечами и отхлебнула чай. Чего там сложного-то? Я же видела, как Барги да Туманов ездят. Рулем крутят, на педали жмут ногами да рычаг дергают. Не сложнее поди, чем экипажем править.

— А самое ужасное знаете что? — с благоговейным трепетом прошептала Павлина. — Младшая сестрица мэтра Пиляева учудила так учудила! Она в университет поступила!

— И что в этом странного? — удивилась я. — Милана Синегорская,