— А придется, молодой человек! Мы выезжаем на рассвете!

— Я никуда не поеду! Я хочу домой к бабушке и дедушке!

— Мы и поедем к дедушке. Только к другому.

— Я не хочу к другому. Я хочу домой к Аве. Ава хорошая, а ты злая, как снежный демон.

— Это тебе бабушка такое про меня наговорила? — с подозрением нахмурилась я.

— Нет. Я сам знаю.

— Вот что, мой дорогой, или ты идешь спать, или я покажу тебе настоящего демона! — рыкнула я. — Заморожу и тебя, и твою Аву, и весь твой замок!

Красивые черные глаза немедленно наполнились слезами, но я была тверда как гранитная скала. Взяв сына за руку, я отвела его в приготовленную спальню, проследила, чтобы он разделся и лег, поправила подушку и погасила светильник. Вышла, постояла в коридоре, вспомнила, что нужно поцеловать Ника на ночь, вернулась… А он плакал под одеялом. Маленькое тельце дрожало. Ну что я сделала не так?

— Мне страшно, — прошептал мальчик.

— Почему? — удивилась я.

Странно. Я в его возрасте вообще ничего не боялась. Хотя спать тоже меня загоняли с трудом.

— Темно.

— Я могу оставить свет.

— Все равно страшно.

— Хочешь, я побуду рядом? И… расскажу сказку? — И как мне подобное в голову пришло, не понимаю.

— Хочу.

Придвинув к постели кресло, я села рядом и задумалась. А сказок-то я и не помню. И книжек никаких не читала. Вот же досада! Но малыш смотрел на меня так жалобно, что я неуверенно начала:

— Жила-была девочка… Ее звали Милана. Она была глупенькой и не умела разговаривать…

— А почему?

Потому что ее отец когда-то сошел с ума и пытался зарубить дочь топором, но тебе я этого не расскажу, дружок.

— Ну… она долго болела и разучилась разговаривать. Но однажды в ее дом приехал добрый юноша-лекарь и вылечил Милану[2].

— А как он ее вылечил?

Об этом тебе тоже знать рановато.

— Прочитал заклинание из волшебной книги и вылечил. Потом он уехал, а Милана осталась.

— А как звали юношу?

— Закрывай глазки давай. Лекаря звали Асур.

Сказка была не то, чтобы длинной, да и откровенно говоря, не слишком доброй. Но закончилось все хорошо, только Николас этого уже не услышал. Он все-таки уснул. Приглушив светильник и приоткрыв дверь, я тихонько прокралась в коридор и громко вздохнула. Голова болела, настроение ужасное. Я никогда так не уставала. И это только первый день моего осознанного материнства.

Второй день был не легче. Просыпаться Николас тоже не желал. Выл, брыкался, закрывался подушкой и цеплялся в одеяло. Будь я мужчиной — закинула бы его в карету прямо в исподнем, но сил мне не хватило даже стянуть его на пол. Пришлось орать и топать ногами, но это тоже не помогло. Спас меня Туманов, что уже ждал в карете на улице. Он прошел в дом, поднялся по лестнице и заглянул в спальню.

— Альмира, что у вас… а, ясно. Именем государя, юноша, вы арестованы.

— Кто, я? — тут же прекратил выть Ник. — За что?

— За непослушание. Сейчас поедем в тюрьму. Одеваться будем, или так вас везти?

— Я оденусь.

Спать ложиться, значит, этот мальчик боялся, а тюрьмы нет? Я скрестила руки на груди, мрачно наблюдая, как быстро Ник натягивает чулки и штанишки, как ловко застегивает пуговицы на жилете. Для семи лет он весьма самостоятельный. Или все дети такие? Не уверена. Рядом со мной никогда не было детей. Ни братьев, ни сестер, только противная кузина Минора, но она старше меня почти на три года.

— Вещи у вас собраны? — вполголоса спросил Туманов.

— Конечно. Все в холле уже с вечера. Но мы еще не завтракали.

— Перекусите в карете. Мы давно должны были выехать. Вы ведь знаете, как я не люблю опаздывать!

Я не знала, но на всякий случай кивнула. Этот пунктик был у многих моих знакомых мужчин, особенно у северных. Ксандр тоже злился, когда что-то мешало его планам. Нам, женщинам, все же жить намного проще. Мы можем опаздывать сколько угодно. И пусть только кто-то посмеет нас упрекнуть!

Шнурки Ник завязывать не умел, но ботинки надел на нужную ногу. Я быстро ему помогла, а потом Туманов взял мальчика за руку и повел в карету, по дороге рассказывая ужасным голосом, что в тюрьме Ник будет сидеть в камере с самыми опасными преступниками. Я только посмеивалась. Вот уж кто должен сказки рассказывать!

В большой карете было довольно просторно. Там нас ожидала красивая рыжеволосая женщина и девочка лет восьми-девяти на вид, радостно вертевшаяся на сиденье. Ей-то путешествие было за счастье, в отличие от Ника, еще не пришедшего в себя от предыдущей поездки. Тем более, он быстро понял, что его обманули.

— Это не карета дознавателей! — возмутился громко он.

— Она самая, — подмигнул Туманов. — Это моя карета, а я — главный дознаватель Севера.

— Но мы не едем в тюрьму! Ведь женщин и девочек туда не сажают!

— Верно, мой наблюдательный друг. Все еще хуже. Мы едем в ссылку.

Как точно сказано! Именно так я себя и ощущаю.

Глава 6

Возвращение в прошлое

У моей памяти есть отличное, очень удобное для здорового самочувствия свойство: я совсем не помню те неприятности, которые со мной происходят. То есть, конечно, я все осознаю и делаю определенные выводы, но страдать перестаю ровно в тот момент, как заканчиваются проблемы. И не вспоминаю о том, что было, не терзаюсь угрызениями совести, не плачу по ночам в подушку. Легко и просто я распрощалась с Ксандром, приняв, что он — мое прошлое. Отныне мы чужие люди. Впрочем, я его никогда не любила. Я вообще больше не смогу полюбить мужчину. Мое сердце давно уж окаменело.

Дорогу до Большеграда я предпочла забыть как страшный сон, едва только переступив порог родительского дома. Чур меня! Больше никогда! В следующий раз я отправлю Николаса с нянькой. А еще лучше — я останусь на Юге до тех пор, пока не запустят железную дорогу! В конце концов, что мне теперь делать на Севере? Появляться при дворе настоятельно не рекомендует Туманов, а ему я доверяю. Да и друзей