Кожа пылает, горит огнём под его взглядом, но с каждым движением я становлюсь всё увереннее.

Рывком стягиваю плотный корсаж, а затем и верхнее платье падает к моим ногам. Остаюсь лишь в одной тонкой нижней сорочке. Вершинки грудей напрягаются, потому что холод нещадно кусает кожу. Знаю, что дракону прекрасно видно всё через невесомую белую ткань.

Я глубоко дышу, покрываясь мурашками, рука дёргается в попытке прикрыть грудь, но я себя сдерживаю. Я не доставлю ему такого удовольствия. Не дам унизить себя. Не покажу своего смятения.

Так и остаюсь стоять, вытянувшись в струнку. Смотрю на Рагнара с вызовом.

Его взгляд скользит по тонким щиколоткам, по узкой талии, останавливается на груди. Я вижу, как темнеют глаза военачальника, как он сглатывает, делая рваный вдох.

Рагнар встаёт одним рывком, на скулах играют желваки. Я едва не подскакиваю на месте с диким желанием метнуться в противоположный конец крошечной комнаты, моя выдержка уже на исходе. Я вся – оголённый нерв.

Но вопреки моим страхам, он не трогает меня. Лишь открывает замок и выходит, громко хлопнув дверью.

– Чудовище, – шепчу я, чувствуя, как меня начинает трясти от напряжения.

Делаю глубокий вдох. Затем выдох. Нужно успокоится. Ради малыша. Истереть, рыдать и жалеть себя я буду потом.

Почему-то он ушёл, но оно и к лучшему. Видимо, понял, что я не собираюсь пресмыкаться перед ним.

Быстро бросаюсь к одежде, на ходу стаскивая с себя всё остальное. Натягиваю панталончики из белой ткани и сорочку в тон. Сверху простое льняное платье тоже белого цвета. Красные узоры на нём напоминают те, что я уже видела в главном зале храма Морены.

Обуваю простые кожаные туфельки, сверху накидываю тёмный плащ с меховой отделкой.

Рука замирает над венком из сухих тонких ветвей можжевельника и вереска. Странное украшение будит чувство тревоги. Беру его в руку, и как раз вовремя. Дверь за моей спиной отворяется.

– Лира Анна, – жрец входит без стука и придирчиво оглядывает меня с головы до ног. – Вижу, вы готовы. Не забудьте про венок.

Преодолев себя, надеваю на голову странное украшение. Коротко киваю, выражая согласие.

Скорее бы всё закончилось…

***

Мы выходим в главный зал храма. Здесь по-прежнему царит полутьма, и людей куда больше. Все в одеждах жрецов. Замечаю также мачеху, Милу и Рагнара, стоящего чуть в отдалении.

– Вперёд, – подгоняет меня жрец. – Иди же.

Делаю несколько шагов по направлению к статуе Морены, которая пугает меня до дрожи в коленях. Только сейчас замечаю, что вокруг неё разбросаны золотые лепестки незнакомого мне растения.

Сразу же ко мне подходят ещё два жреца. Почему-то все они мужчины, только сейчас это замечаю.

– На колени, – командует старший жрец.

Волнение сдавливает грудь. В очередной раз мелькает мысль, что лучше бы сбежала. Я всю ночь об этом думала, но здравый смысл подсказывает, что мне не скрыться от Рагнара и жрецов. Меня поймают и убьют, как и грозили ранее. Уж лучше вытерпеть унижение, а потом попытаться взять жизнь в свои руки вдали от этого безумия.

Я опускаюсь на колени перед статуей. Твёрдый пол холодит ноги, с моих плеч стаскивают меховую накидку, оставляя меня в одном платье. Тут же становится холодно, хочется обхватить себя руками в попытке согреться, но я сдерживаюсь. Перед глазами искрят золотые лепестки, контрастирующие с тёмным полом.

Жрецы начинают возиться, что-то передавая друг другу. Вижу это краем глаза. И вдруг слышу за своей спиной до боли знакомые шаги.

– Как она смогла подделать метку? – требовательный голос Рагнара раздаётся совсем рядом.

– Злые силы, не иначе, – подаёт голос какой-то из жрецов.

– Вы вчера сказали мне, что выясните, как простая девчонка смогла это провернуть, – в голосе дракона крошится лёд. – Злые силы слишком уж расплывчатое определение.

– Ей помог огненный змей! Как раз пару лун назад он летал над Черноградом и, должно быть, влетел в окно или трубу и сделал своё черное дело, – слышится молодой мужской голос. – Ведь метка истинности появилась именно тогда.

Бред, это всего лишь старая легенда, чтобы пугать детишек.

– Ох, ужас какой, что же творится? – полный страха шепот мачехи разносится по залу. – Ведь Анна и правда однажды заснула в гостиной, окна на ночь мы закрываем, но там есть труба. Змей туда и пробрался! А она греховница поддалась ему.

– Так и есть, – поддакивает старший жрец. – Хитроумный змей опутал её своими сетями. И хотел обмануть вас, лир Норд. Это всё из-за близости Нави. Чудные дела здесь творятся, так всегда было…

– Ребёнок проклят, он тоже от огненного змея. Должно быть они спелись, и злой дух навещал её, – шепчет третий жрец. – Надобно казнить девку, как и предлагал старший жрец, а не отправлять её к безмужним.

– Хватит, – голос Рагнара рассекает воздух, презрение в нём почти осязаемо. – Сам с этим разберусь. А вы лучше заткнитесь, ещё раз услышу подобный бред про змея, казню кого-нибудь из вас.

Я поворачиваю голову и нахожу бывшего жениха взглядом. Военачальник Норд не думает, что существует какой-то змей, в отличие от других. Как Рагнар сказал раньше – он чужак и верит в новых богов, а не наших старых.

Бывший жених делает пару шагов ко мне и останавливается совсем рядом. Смотрит сверху вниз с откровенным презрением.

– Я узнаю, кто тебе помог. Уверен, это твой любовник, от которого ты понесла. Обманывать меня – паршивая затея, Анна. И скоро ты это поймёшь.

Я лишь поджимаю губы в ответ и продолжаю смотреть, впитывая в себя злобу, которая клубится в глазах Рагнара.

Бывший жених склоняется ниже, мимолётно касаясь пальцами моего виска, а я сразу же дёргаю головой, сбрасывая его руку, и отворачиваясь.

– Приступайте, – командует он.

Жрецы суетливо принимаются возиться около меня.

– Вытяни руку с лживой меткой, – требует старший жрец.

Я слегка поворачиваю голову и вижу, как двое жрецов несут огромную чашу, из которой вырываются огненные всполохи. Третий жрец семенит рядом с ними, держа в руке кинжал с изогнутым лезвием.

Грудь ошпаривает страхом, я вся сжимаюсь, глядя на происходящее. Беспомощность подступает к горлу удушливой волной, я хочу быть стойкой ради моего малыша, но первобытный ужас сильнее меня.

Порываюсь подняться с колен, но старший жрец удерживает меня.

– Руку! – чеканит он.

Протягиваю дрожащую ладонь вперёд, жрец сразу впивается в запястье пальцами-крючками. Отодвигает край рукава, разворачивая руку и оголяя метку.

Чашу