Однако, когда я вернулась домой после того, как некоторое время назад воспользовалась им в своём приключении с падающими медведями, он всё ещё лежал дома на подставке для зонтов в коридоре, где ему и полагалось быть, и всё ещё в форме зонта. Хотя Зеро не упоминал, что он пропадал, и я была почти уверена, что он бы это заметил.

Я чуть было не подняла его снова, но не знала точно, что с ним делать, потому что он был похож на сломанный зонтик. В смысле, я могу выглядеть так, будто знаю, что делаю и что происходит, но большую часть времени я нифига не знаю, что происходит и почему всё работает так, как работает. В основном я просто пытаюсь не умереть и разобраться во всем по ходу дела.

Моя проблема в том, что мои хозяева убеждены, что есть только один способ, который работает в Между, а у меня он не всегда получается. Не знаю, пытались ли вы когда-нибудь убедить трёх Запредельных в том, что они неправы, но это непросто. Отчасти это объяснимо: я человек, а не Запредельная, и у меня нет ничего похожего на их опыт, когда речь заходит о том, что находится в За и Между. Мой единственный опыт — мой собственный, и, хотя я могу понять, почему они всегда так быстро меня от меня отмахиваются, никогда не перестаёт бесить, когда вам говорят, что то, что вы только что сделали, или увидели, или вызвали, невозможно и не могло произойти.

Этому не так-то просто научиться, когда эти учителя сами должны кое-чему научиться.

Они говорили мне, что Между работает определённым образом, и то, как меч вёл себя сегодня, расходилось с тем, что они рассказывали мне. Конечно, в том случае, если они рассказывали мне всё, но у них был очень плохой послужной список того, что они не рассказывали. Кроме того, у них была дурная привычка заявлять, что что-то не может быть правильным, пока не будет доказано, что это так, и сейчас именно эта привычка беспокоила меня больше всего.

— Он грязный, — сказал Джин Ён. — Не прикасайся к нему. Сегодня ты уже и так много натворила.

— Не притворяйся, что ты не устареваешь пакости, когда дело доходит до Зеро, — парировала я. — В общем, я всё равно не собиралась его поднимать.

Джин Ён повернулся на цыпочках и встал передо мной, наклонив голову, чтобы оказаться со мной нос к носу.

— Я мог бы напакостничать…

— Если ты пытаешься меня шантажировать, — сказала я, протягивая руку, чтобы схватить его за галстук, — тебе, наверное, лучше помнить, что твой галстучек в пределах досягаемости, и я могу завести ещё одного приятеля для галстука-лягушечки, которая околачивается где-то в Хобарте.

Его рука обхватила мою, крепко, но не ломая, и его глаза увлажнились.

— Не смей снова превращать мой галстук в лягушку.

— Но это ж так весело.

— Не для меня, — сказал он. — И мы не должны обсуждать оплату.

— Не-а, — сказала я, отпустив его галстук. Он не отпустил мою руку, поэтому я осторожно убрала её, чтобы не задеть его травмированный торс. Вместо этого я сунула её в карман и добавила: — Говорила же: я не собираюсь тебе платить. Ты либо это делаешь, либо нет.

Я стояла там и смотрела на него снизу вверх, задаваясь вопросом, существовал ли на самом деле тот Джин Ён: тот, который мог что-то сделать для меня, без всякой преданности стоящему за ним Зеро. Просто потому, что я попросила его об этом.

Джин Ён оглядел туннель, избегая моего взгляда.

— Моё молчание ценно, — пробормотал он.

— Если мы говорим о том, что люди должны другим людям, то ты всё ещё должен мне за то, что притворялся моим другом, — сказала я ему. Я не хотела этого говорить, и было не совсем честно упоминать об этом в том же туннеле, который всё ещё был залит его кровью после недавно случившегося. Но я хотела знать, что могу ему доверять.

Он раздражённо вздохнул, глядя на потолок туннеля, затем перевёл взгляд обратно на меня, обнажив клыки.

— Ya. Я думал, ты не хочешь говорить об оплате.

— Ты первым начал, — заметила я. — И я не позволю тебе чуть не умереть из-за меня, а потом снова ударить меня в спину, так что не пытайся расположить меня к себе, лады?

Последовало короткое молчание, пока Джин Ён что-то бормотал себе под нос по-корейски, не переводя мне. Наконец он сказал раздражённым голосом:

— Я последовал за тобой в дом зомби не потому, что Хайион приказал. Он отдал приказ, когда я уже был в доме. Я последовал за тобой, потому что мы стали… стали союзниками, и я хотел этого. Я остался с тобой, потому что доверяю тебе прикрывать мою спину в бою.

Я уставилась на него и, наконец, повторила:

— Он отдал приказ после того, как ты пошёл со мной? Почему он сказал… почему он сказал мне… почему он заставил меня думать, что всё было не так?

В глазах Джин Ёна на вспыхнул гнев, и он сказал:

— Сам удивляюсь, — он обиженно добавил: — Я даже однажды доверился тебе и не стал драться.

— Когда это ты доверился мне и не подрался? — спросила я, недоумевая, почему это было обидой или вообще имело значение. Я всё ещё хотела знать, почему Зеро намеренно пытался вбить клин между мной и Джин Ёном — потому что он не мог не сделать этого намеренно или, по крайней мере, не осознавая, что из этого выйдет.

— В вон тем, — сказал Джин Ён, точно указывая на холмик, который в мире людей выглядел как мох, но, если смотреть сквозь Между, был телом золотого фейри.

Я нахмурилась, но вспомнила, что однажды пыталась помешать ему вцепиться в горло золотого фейри, когда мы были в доме. Должно быть, он говорил об этом, но, хоть убей, я не могла понять, почему это было так важно для него. И это, очевидно, было очень важно: его взгляд был неотрывно, почти нервирующе устремлён на меня. Я была первой, кто отвёл взгляд, мои мысли путались и перепрыгивали одна через другую.

Он сказал:

— Если бы я тогда подрался, у меня были бы проблемы. Я уже говорил тебе, что во мне очень много эмоций.

— Оу, — сказала я. Внутри меня был какой-то дисбаланс, который привёл к возвращению чувства товарищества и доверия, которые я когда-то испытывала к Джин Ёну, и я не была