— Нет, — в ужасе выдавила я еле слышно.

Сердце колотилось, как сумасшедшее. Я начала задыхаться. А склонившийся надо мной мужчина вдруг подмигнул. Он стоял спиной к Доголеро, поэтому тот ничего не заметил. Зато заметила я и поперхнулась собственным вздохом. Мне померещилось? Или нет? И если нет, что это значит?

— Давай начинать, мой мальчик, — поторопил Доголеро, вставая в ногах у Ниара. — Жертва ждет ритуала. А я жду силу, которую может дать молодой Эльгорр.

Лицо Эрлиха враз стало мрачным и сосредоточенным. Он кивнул и подошел к алтарю. В правой руке у него появился длинный кинжал из темного металла, в левой — крупный прозрачный кристалл, похожий на чистейший кварц. Кровавник остановился слева от Ниара, со стороны сердца, и поднял кинжал.

Время будто замедлилось. Не обращая внимания на резь в глазах, я смотрела, как лезвие опускается вниз. Внутри не было ничего, кроме паники и страха. Они собирались убить мужчину, который стал для меня всем. И мое сердце остановится вместе с ним. Вот так банально и просто.

Боги, ну почему…

— Нет, — выдохнула я на грани слышимости. — Нет!

Рука Эрлиха вдруг странно дернулась. Он сделал заковыристое движение кистью, разворачивая лезвие у самой кожи. На груди Ниара алыми каплями вспух порез. Кровавник мазнул по нему большим пальцем, размазывая кровь и стирая один из знаков. А кинжал скользнул прямо в ладонь моего мужа.

Дальше все произошло очень быстро. Одно движение — и Ниар оказался на ногах. Доголеро не сразу понял, что что-то идет не так. В его глазах мелькнула неподдельная растерянность. Он поднял руку, чтобы защититься, но слишком поздно. Ниар сделал короткий замах и пронзил кинжалом грудь старика. Тот хрипло выдохнул, пошатываясь, и кулем осел на пол. Стало тихо.

— Ну вот и все, — как-то безжизненно произнес Эрлих, разрушая тишину.

Закрыв лицо ладонями, он прислонился спиной к стене и медленно сполз по ней. Ниар отмер и развернулся.

— Йеналь!

В этот же момент я ощутила, что меня больше ничего не держит. Подскочив, бросилась вперед и с глухим всхлипом вцепилась в мужа.

— Все хорошо, — прошептал он, сжимая в объятиях. — Все хорошо…

— Боги, я так за тебя испугалась, — прерывисто выговорила я.

Уткнулась носом ему в шею, вдыхая знакомый аромат, сейчас смешанный с резкими нотами железа. Провела ладонями по обнаженной спине, наслаждаясь теплом кожи. Прижалась всем телом, словно хотела стать с ним единым целым. И мне было плевать на приличия. Нужно было просто убедиться, что это не иллюзия. Что Ниар жив, он рядом и больше никуда не денется.

— Я люблю тебя, — шепнула, не открывая глаз. — Я очень тебя люблю.

— Знаю, — ответил он. — И я тоже люблю тебя, мое сердце.

Поцеловав меня в висок, Ниар отстранился и осмотрел с ног до головы. Поморщился, завидев блокираторы, и сорвал их. По жилам тут же заструилась магия.

— Не ранена? — спросил муж. — Они ничего тебе не сделали?

Я молча качнула головой и залечила парез у него на груди. А потом собственным рукавом стерла и символы. Багровым линиям было не место на коже Ниара.

— Хорошо, — выдохнул он и быстро осмотрелся.

Доголеро неподвижно лежал возле алтаря, и мне даже отсюда было понятно, что он мертв. Кровавник сидел у стены и не шевелился. Он не пытался нападать на нас или просто бежать. Но Ниар нахмурился. Поднял ладонь, формируя на ней явно мощные чары, а меня задвинул себе за спину.

— Кто ты такой? — спросил муж отрывисто.

Кровавник медленно опустил руки. У него на лицо облегчение мешалось с обреченностью.

— Меня зовут Эрлих Мор, — произнес он устало.

— Что это за место?

— Дом Доголеро.

— Здесь есть кто-то еще?

— Нет, — вздохнул кровавник. — Только тело какого-то бродяги в спальне, замаскированное под Доголеро.

— Хорошо, — Ниар слегка расслабил плечи. Потом наклонился, подбирая с пола мои блокираторы, и швырнул их Мору. — Надевай.

Тот без возражений нацепил их на свои запястья.

— Они не заблокируют магию крови полностью, — удивил он откровенностью. — Но я не буду сопротивляться. Не хочу.

— Почему?

— Потому что лучше мучительный конец, чем мучения без конца, — произнес Мор, и в его взгляде, направленном на Доголеро, на секунду мелькнула ненависть.

Ниар недоверчиво хмыкнул. Шагнул в угол, где валялись его камзол и рубашка, пошарил там и достал переговорник. Сжал в кулаке, что-то шепнув беззвучно, и вернулся ко мне.

— Ты бастард Арбандо, — произнес он. — Мы считали, что тебя нет в живых. Как ты попал к Доголеро?

Я знала, как это случилось, но решила дать кровавнику возможность высказаться.

— Я просидел в подвале у папаши почти три года, — проговорил Эрлих, глядя куда-то в пустоту, — Он ставил на мне эксперименты, поил какой-то дрянью… В общем, старался разбудить магию крови любой ценой. По сравнению с ним целитель Доголеро, который часто навещал меня, казался заботливым дедушкой. Однажды он сказал, что мне больше нельзя оставаться у Арбандо, потому что это плохо кончится. Я согласился. Я тогда был на все согласен, лишь бы вырваться из папашиной мучильни.

На его лицо набежала тень. Мор поморщился и продолжил:

— Доголеро удалось обмануть герцога и вывезти меня сюда. Он поселил меня в покоях, словно короля, подлечил, откормил. А потом сказал, что дар у меня есть и от него уже никуда не деться. И что мне нужно быть очень осторожным, потому что даже сейчас за такой дар казнят без суда и следствия. Конечно, я поверил в то, что Доголеро не наплевать на меня. Прилежно учился, делал все, как он говорит. Вот только постепенно до меня начало доходить. Я был для него всего лишь инструментом. Да, ценным, уникальным, но инструментом.

— Ему была нужна твоя магия, — тихо произнесла я.

— Да, — согласился Мор. — Правда, когда до меня это дошло, было уже поздно. Доголеро опутал меня таким количеством клятв, что я вообще ничего не мог. Не мог выйти за пределы поместья, не мог говорить с посторонними или показываться им на глаза. Не мог ослушаться приказа. Ну и навредить своему хозяину, конечно.