Я невольно почувствовала укол жалости к нему.

— Годы шли, — продолжал Яспер мрачно. — Я пробовал всё, что мог придумать. Тысячи ритуалов, сотни зелий, десятки запрещённых заклинаний. Ничего не работало. И тогда я наткнулся на древние записи о возможности использовать кровь особого ребёнка для создания универсального ключа трансформации.

Он посмотрел прямо на меня, и во взгляде читалась смесь вины и решимости.

— Кровь «дитя двух миров». Ребёнка, рождённого от родителей из разных реальностей. Такая кровь содержит уникальную магическую подпись, способную разрушить любое заклятие трансформации, любое проклятие изменения формы. Это был единственный шанс вернуть моё человеческое тело.

Я почувствовала, как внутри что-то холодно сжалось.

— Кровь нашего ребёнка, — медленно повторила я, и голос прозвучал опасно тихо. — Ты хочешь использовать кровь моего ребёнка для своих целей.

— Всего несколько капель! — запротестовал Яспер, видя выражение моего лица. — Клянусь всеми богами и демонами! Всего несколько капель, не больше! Абсолютно безопасная процедура!

— Несколько капель детской крови, — повторила я ещё тише, и руки сжались в кулаки.

— Ну да, но это же не убийство! — Кот начал отступать по подушке, явно почувствовав опасность. — Даже не ранение серьёзное! Просто крошечный укольчик, ребёнок даже не заметит! Что ты меня за какого-то изверга считаешь?! Я же не монстр, чтобы убивать детей! Просто пара капель крови, вот и всё!

Каэлан тяжело опустился в кресло, провёл рукой по лицу. Голос прозвучал устало, почти безнадёжно:

— Всё равно это не имеет значения. Все мои предыдущие жёны умирали сразу после брачной ночи. Это мое проклятие…

Яспер громко фыркнул, и в звуке была явная насмешка.

— Ох, пожалуйста, не начинай эту драму про проклятие! — язвительно протянул он. — Во-первых, ты ни одну из своих предыдущих жён по-настоящему не любил. Женился по расчёту, по долгу, по политическим соображениям — как угодно, только не по любви. Во-вторых, они тебя боялись до смерти, в прямом смысле слова! Жили в постоянном страхе и стрессе, что само по себе убивает. В-третьих, все они были магически гораздо слабее тебя, их тела просто не выдерживали энергетической нагрузки.

Он важно задрал нос.

— А я же тебе подобрал идеальную пару! Ангелина сильнее даже тебя, как мы недавно выяснили. Она не боится тебя. И, судя по тому, как вы смотрите друг на друга последние дни, там определённо зарождается что-то вполне себе похожее на настоящие чувства, а не холодный брачный контракт. Так что шансы на успешное зачатие и рождение здорового ребёнка…

Шлёп!

Моя ладонь со всей силы опустилась на пушистый зад кота.

— Ай! — завопил Яспер, подпрыгивая на месте. — За что?!

— За то, что ты циничная, манипулирующая скотина, которая подбирает людям пары, как лошадей на скачках! — рявкнула я, чувствуя, как щёки горят от смущения после его слов о «зарождающихся чувствах».

Яспер потёр лапкой ушибленное место, глядя на меня с обидой.

— Грубость — признак слабости аргументов, — буркнул он.

Я глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться, потом повернулась к Каэлану. Посмотрела ему прямо в глаза и произнесла:

— Знаешь, я тут подумала. Мы не будем торопиться с брачной ночью. А уж тем более с продолжением рода. Нам нужно время — узнать друг друга по-настоящему, без спешки. Построить настоящие отношения, основанные на доверии и честности. А не просто выполнять чей-то план по производству магического ребёнка.

Я бросила многозначительный взгляд на Яспера.

— Пусть этот хитрец в кошачьей шкуре ещё побегает на четырёх лапах. Подумает над своими поступками.

Каэлан медленно улыбнулся, и в улыбке было облегчение, благодарность и тепло.

— Согласен, — кивнул он, беря мою руку и сжимая её. — Нам действительно нужно время. Без спешки. Без чужих планов и манипуляций. Только мы двое.

Яспер возмущённо фыркнул, взмахнув хвостом.

— Подумаешь, в теле кота застрять! — проворчал он с показной небрежностью. — Не такая уж большая трагедия! Тепло, сытно, сухо. Целыми днями на подушках валяешься, тебя кормят деликатесами, гладят за ушком. Можно сказать, курортная жизнь!

Он презрительно облизнул лапку.

— Вот в прошлый раз, когда я случайно превратился в жабу, вот там действительно было худо! Насекомых живых есть приходилось, представляешь? Мух языком ловил! А ещё в болоте пришлось жить три месяца, в грязи и тине по уши. У меня после этого колени ещё лет пятьдесят ныли на перемену погоды!

Он драматично вздохнул.

— Так что котом быть — это вообще не наказание, а отдых санаторный. Могу и подождать ещё годик-другой, не развалюсь.

— Годик-другой? — переспросила я с усмешкой. — Ты уверен, что справишься?

— Абсолютно, — фыркнул кот, задирая нос. — Я четыреста лет прожил, терпения у меня вагон. Подожду, сколько потребуется. Хоть десять лет. Хоть двадцать!

— Записываю, — невозмутимо сказал Каэлан. — Двадцать лет. Яспер обещал подождать без нытья и жалоб.

— Эй, я так не говорил! — запротестовал кот. — Я сказал «хоть двадцать», это не значит, что я согласен на такой срок! Это была гипербола!

— Поздно, — усмехнулась я. — Мы оба свидетели. Ты официально согласился ждать двадцать лет.

Яспер возмущённо зашипел, но я видела в его жёлтых глазах искорку веселья.

— Вы оба невыносимы, — пробурчал он, сворачиваясь калачиком на подушке. — Совершенно невыносимы. Не знаю, как я вас терплю.

— Взаимно, — хором ответили мы с Каэланом, и наши глаза встретились.

В его взгляде я увидела то же, что чувствовала сама — облегчение от честности, надежду на будущее, тёплое зарождающееся чувство, которое ещё страшно было называть вслух.

Но оно было. Реальное. Настоящее. Наше.

— Как насчёт ужина? — спросил Каэлан тихо, не отпуская мою руку. — Думаю, после таких откровений нам обоим нужно выпить чего-нибудь очень крепкого.

— Лучшая идея за весь этот безумный вечер, — согласилась я, переплетая наши пальцы.

Мы направились к выходу, оставляя Яспера, всё ещё бормочущего что-то про несправедливость и неблагодарность спасённых им людей.

— И кстати! — крикнула я через плечо, уже в