— Пришло письмо от секретаря отца, — ответила она, и Люк даже не сразу сообразил, о ком она говорит. — Он ранен, находится сейчас в Стополье.

Его светлость вдохнул.

— Серьезно ранен?

— Пишет, что жить будет, — ответила леди Шарлотта и выжидательно взглянула не него. — Виталист его подлатал, на днях переправят в столицу.

— Что он там забыл вообще, в Стополье, — проворчал Люк. — Разве он не должен плести интриги у королевского трона?

Стополье было городком на Юге, в котором находилось большое поместье Кембритчей. Собственно, сам городок со всеми окружающими полями и выпасными лугами, лесами и реками принадлежал Кембритчам. Но он был захвачен иномирянами, как и все центральная часть Юга Рудлога.

— Ты же с ним не поддерживал связь? — проговорила леди Лотта. Без обвинений, как факт.

— А ты — да? — уточнил Люк, доставая сигарету. Он никак не мог понять, как ему относиться к тому, что мама, которой так тяжело было в браке, которая искренне любила Луциуса и горевала по нему, спокойно продолжает общение с Кембритчем-старшим, от которого он, Люк, ее избавил.

— И я, и Берни, и Рита, — проговорила леди Лотта рассеянно. Поймала его изумленный взгляд. — Что? Он все-таки и их отец, Люк. И они достаточно младше тебя, чтобы он постарался не настолько испортить отношения с ними, как вышло с тобой. Он всегда рвался к власти, к тому, чтобы род Кембритч блистал, и тебя он передавливал, что вкупе с его длительными отсутствиями не могло вызвать в тебе любви к нему.

— А ты, мам? — спросил он с неловкостью. — Ты любила его?

— Нет, — она пожала плечами. Повернулась лицом к цветам, вдохнула глубоко. — Но я уже говорила, он не так плох, как тебе кажется, Люк. Не хорош, это да, в нем много недостатков. Но и не плох.

— Например, чем? — скептически вопросил его светлость.

— Например, — она грустно улыбнулась, — он умеет держать данное слово. И он не виноват, что не обрел счастья со мной. У него была другая цель, ее он достиг. А плата… плата у каждого своя.

Она замолчала, и Люк ощутил, что не время сейчас для расспросов, что ничего она не скажет.

— Так что там со Стопольем? — спросил он, чтобы разбавить паузу. Он так и не закурил.

— Секретарь его пишет, что он всю войну в поместье ходил телепортом. Дал кров местному сопротивлению под щитом дома. Снабжал их, раненых велел принимать. Раз сходил, два, десяток, а там то ли решил вспомнить военное прошлое, то ли кровь Красного в жилах сыграла, подал прошение о заморозке своих должностей, да там и остался. В вылазки стал ходить с ополченцами и партизанами. И в последнюю пошел четыре дня назад — с запада наступала рудложская армия, и они решили помочь, выгнать иномирян из города. Вот и выгнал, получил арбалетную стрелу в плечо. А она с ядом, парализовало его наполовину. Пока вызвали виталиста, пока вытянули яд, чуть не умер. Вот лежит, восстанавливается. Королева ему, говорят, награду пожаловала.

— Отец? — изумился Люк. — Ты говоришь о графе Джоне Уильяме Кембритче, матушка, о том самом, который кривился, когда видел пыль на раме от зеркала? Да он перчатки надевает, чтобы перил в общественных зданиях не коснуться!

— Он уже герцог, — сказала мама лукаво, словно поддразнивая Люка. — Королева пожаловала землями и титулом. За героическое самоотверженное участие в освобождении юга, — она вздохнула и добавила. — Исполнил-таки свою мечту.

— Да он ходил-то туда, чтобы политических очков заработать, — проворчал Люк, все не в силах справиться с услышанным. — Мам, ну ты же знаешь отца. Ну какой из него боец? Он же в Королевское Военное Училище поступил, чтобы карьеру сделать. Ты сама говорила.

Леди Лотта улыбнулась.

— Вот так бывает. Может быть, — она посмотрела на него внимательно, — я иногда бывала несправедлива к нему? Или он тоже всю жизнь был не на своем месте, сынок? Может и цель у него была ложной?

— Навестишь его? — спросил Люк тяжело.

— Да, — безмятежно откликнулась леди Лотта. — Берни с Ритой тоже хотят. Мы все-таки с ним не чужие люди, Люк.

— Может и замуж снова за него выйдешь? — буркнул он в раздражении. Мама укоризненно посмотрела на него, в глазах ее мелькнула боль, и он тут же раскаялся. — Прости, мам. Я иногда дурак. Прости.

Она поманила его, чтобы он наклонился, и потрепала его по голове, поцеловала в лоб. Никогда-то она не могла злиться на него и всегда, всегда прощала.

— И ты навести, — сказала она. — Вам нечего больше делить, Люк.

— Я подумаю, — ответил он. — Я пока не готов, мам.

Леди Лотта не стала спорить, лишь погладила его по руке, подхватила под локоть и повела к замку.

— Пойдем. Ты наверняка голодный.

— Еще как, — вздохнул Люк, которому дневная охота на косяки сельди хоть и позволила утолить голод, но уже казалась далекой-далекой. — А Марину ты не видела?

— Ирвинс сказал, что твоя жена уже спит, — улыбнулась леди Шарлотта. — Ей тяжело, Люк.

— Я понимаю, — откликнулся его светлость, который все же уже соскучился по жене, и он хотел и поцеловать ее с оттягом, и погладить налившееся тело, и погреться об нее.

— Ты где? — потормошила его леди Шарлотта. — Засыпаешь на ходу?

— Почти, — усмехнулся Люк. — Ты что-то говорила?

— Хотела поужинать с тобой, но не буду. Попрошу накрыть тебе в твоих покоях, — твердо решила леди Лотта. — Я говорила о том, что Ирвинс сообщил, что тебе письмо из Тафии. От этого Ренх-сата. Он оставил его в корреспонденции в твоем кабинете. Но сначала поешь! — строго приказала она, потому что он заспешил. — Обещай, что сначала поешь, Люк, — и она отпустила его руку, чтобы он взбежал на крыльцо. — Дел всегда будет много!

— А ты? — все же спохватился он, что ведет себя как непочтительный сын.

— А у меня все хорошо, — улыбнулась Лотта. — Все дети дома. Берни приехал, завтра навестим отца. Я прогуляюсь вокруг замка, посмотрю на розы, и вернусь. Спокойной ночи, Люк.

— Спокойной ночи, мам, — вздохнул