– Кто пришёл с этой стороны? – уже зная ответ, я всё-таки спросила.

– Атары, веда. Их много на этой стороне. Дальше большое старое капище, ещё до Препоны здесь было, до той, самой первой. А потом уже туда стали твари… зверюшки ваши сбегаться, уж прости. Они от нашей деревни никого не оставят, помоги, веда.

Мужики смотрели в землю, молили о помощи, не поднимая глаз. А мне было так больно на душе, что я готова была кричать, что могу, что спасу. Но какая из меня защитница? Собственная сила бунтует, того и гляди, вырвется и натворит дел не меньше, чем атары. Я снова вдохнула, собираясь ответить им, но Эдвин меня опередил.

– Почему вы не просите о помощи меня?

Кажется, в его голосе прозвучало недовольство.

– Так, – от неожиданности охотник даже посмотрел на него, – все знают, что если есть веда, то вед завсегда на неё работу переложит, чтобы не затруднять себя, чтобы силушку свою драгоценную не расходовать.

– Вот как? – хмыкнул Эдвин и почему-то покосился на меня. – Ошиблись вы, уважаемый, я на свою веду ничего перекладывать не собираюсь. Помогу. Мы поможем, но сперва нам надо поесть и одеться во что-нибудь удобное. Проводи в деревню.

Я даже позавидовала, как легко Эдвин вжился в роль всемогущего веда – заносчивого, уверенного в своей силе, пышущего гордыней. А потом вспомнила, что передо мной всё тот же Эдвин Ти Рейн, о котором или с восхищением и придыханием в голосе, или никак. Не нужно ему притворяться, он сам такой.

– Да, да, конечно, – мужики резво поднялись на ноги, одновременно указали в лесные дебри: – Туда нам, тут недалеко.

Что идти недалеко, я знала.

– Нарина, – Эдвин чуть отстал наших провожатых и придержал за руку меня. – Я не понимаю, что здесь происходит. Ты же должна разбираться, всё же здесь родилась и выросла. Почему о помощи попросили тебя, а не меня? Я же мужчина, я сильнее, а просят слабую женщину.

Покосилась на него и хмыкнула. Очень хотелось закатить глаза и высказать всё, что я думаю о его самомнении, но побоялась, что нас услышат.

– Не забывай, что это Варлес, а не Хангорт, здесь другие правила. Простые люди привыкли, что нет никого сильнее ведьм.

– Но он назвал сильным меня, – прошептал Эдвин, наклонившись к моему уху.

– Потому что ты мужчина, от тебя буквально разит силой, этого не скрыть. Тем более, в лесу неоткуда взяться обычному человеку, ты сам слышал, эта часть леса была отрезана от деревни, а значит, здесь нет и не может быть никого. Но есть мы. Поэтому охотники и решили, что ты вед. А когда увидели меня, то ещё больше уверились в этом.

– Но…

– Тихо! – толкнула его локтем. Охотники оглянулись на нас, но тут же поспешили отвести взгляды. – Не привлекай внимания. Старайся говорить тише, я всё объясню… Видишь ли, это у вас за Стеной считают, что здесь живут ведьмы и чёрные маги, – я вздохнула, ведь за то, что собираюсь рассказать Эдви, меня никто хвалить не будет. – У нас нет магов.

– Как это нет? Это же общеизвестно!

– Тише! – шикнула и продолжила. – У ведьм рождаются только дочери, – остановилась, словно налетела на преграду.

Перед глазами встала госпожа Литана. Её смущённая улыбка, когда муж говорил о сыне. О сыне! У ведьм не рождаются сыновья, а если вдруг и рождаются, то становятся сильнейшими ведами, управляют Верховными. Их слово – закон. Но…

У госпожи Литаны родился сын, и она считала его одарённым, но не больше, чем остальные маги, что окружали его. Могло ли так получиться из-за того, что она преодолела Препону и вышла замуж, оставив отца ребёнка в живых? Это слишком невероятно, чтобы быть правдой, а значит, есть другие варианты, о которых мне неизвестно. Но я могу задействовать голову, размышляя логически, вспомнить всех ведьм, что окружали меня и…

Мальчики рождались. Должны были рождаться!

– Нарина, – предупреждающе позвал меня Эдвин, – не надо так резко замирать, нас могут заподозрить.

– У веды Апиры родился мальчик, – я подняла на него взгляд, чувствуя, как холодеет в груди.

Сила недовольно заворочалась, растекаясь внутри живота, обжигая общей яростью. Она, как и я, не хотела принимать, что не только маги Хангорта обманывали себя, но и мы. Я помню ту безумно красивую ведьму, которая так ждала свою доченьку, и совершенно угасло после того, как у неё родился пустой ребёнок. Не пустой, просто мальчик.

– Я не знаю, кто это, но рад за неё. Только не могу понять, какое это имеет отношение к тому, что у вас тут нет магов, о которых у нас знает каждый ребёнок.

– Не надо за неё радоваться, она убила своего сына. Или не она… Верховные, это делают Верховные, забирая себе всю силу. Это не взрослые маги, они не могут сопротивляться. И это означает, что веды – это не чудо, не подарок от силы, а те, кого не уничтожили в младенчестве.

– Значит, они обычные маги, может, конечно, очень сильные, раз уж ты так говоришь, но маги. Нарина, они творят эти ваши чёрные ритуалы?

– Да…

– Вот! – торжествующе прошептал Эдвин. – Они – чёрные маги! Просто в вашей странной системе названий они веды, мужчины ведьмы, – расплылся в довольной улыбке. – И за одного из них приняли меня, так?

– Угу.

– Это же открывает столько возможностей! Что я могу? Я уже понял, что простые люди побаиваются ведьм. Они могут попытаться тебе навредить?

– Нет, это запрещено.

– Хорошо. А веду?

– Если только хотят оставить на месте своей деревни пустырь.

Шум