Но сама бежать и падать к его ногам была не намерена, и точка!

Фыркнув, слезла с кресла, разминая затекшие ноги, и подошла к саркофагу, приложила ладонь к стеклу, вглядываясь в умиротворенное лицо отца, и сама для себя неожиданно шепнула:

– Спасибо, папа, за все.

С секунду постояла, гладя кончиками пальцев стекло, развернулась, неторопливо шагнула к порталу и едва не сбилась с шага, когда волос коснулся непонятно откуда взявшийся легкий теплый ветерок, по голове словно мягко погладили, и мне послышался тихий шепот:

– Не за что, дочка.

Несмелая улыбка растянула губы. Шагнув в портальную арку, приложила ладошку к учащенно забившемуся сердцу. Не знаю, послышалось мне или нет, но в груди разлилось тепло.

Глава 33. Если мужчина сказал: ты добегалась, значит, ты добегалась, детка

– Выходи за меня.

– Вообще-то ты и так, если что, мой муж.

– Ну, а ты все равно выходи.

© Держите себя в руках, леди

Этим же вечером

Развалившись на постели и подперев ладонью подбородок, читала фолиант по основам магии для чайников, честно выпрошенный у преподавателя, потому как все равно на самих занятиях мало что понимала. Там был более продвинутый курс, а мне требовалось что-то попроще, и ведь кое-чему все-таки научилась. Например, я уже без проблем перенастраивалась на магическое зрение, сносно выполняла простенькие магические комбинации и несколько дней назад не без помощи Блайда научилась ставить полог невидимости и тишины. Собой можно было гордиться.

Рядом с задумчивым видом завис в воздухе в нескольких сантиметрах над постелью, немного отвлекая своей кислой рожей, скрестив ноги крест-накрест, помощник, то и дело душераздирающе вздыхая. Не выдержав при очередном вздохе, покосилась на «мальчишку» и спокойно поинтересовалась:

– В чем дело, Блайд?

Помощник сморщил свой маленький вездесущий нос и буркнул:

– В чем дело, в чем дело, да много в чем! Скажем, мне не нравится, когда ты уходишь в свой склеп, потому что я все чувствую и слышу, но сказать тебе ничего не могу! И меня это бесит.

– Склеп вообще-то не мой! И еще бы тебя что-то да не бесило, – хмыкнула в ответ, перелистывая страничку. – А знаешь, что бесит меня? Твое в последнее время слишком частое нытье! Но я же молчу.

– А кто тебя просит молчать?! – взвился помощник. – Давай, говори! Кто тебе, скажи мне на милость, запрещает? Знаешь, людям, если ты вдруг не знала, не просто так создали рот, а чтобы через него говорить! Словами, Софи, словами! Сюрприз, да?

Раздраженно закатив глаза, захлопнув книгу, присела, скрещивая руки под грудью.

– Я не понимаю, что ты хочешь от меня услышать, Блайд? Обещание, что не буду навещать отца?

– Нет! – рявкнул он. – Далось мне такое твое обещание! Лучше пообещай помириться с величеством, сил нет смотреть, как вы друг другу нервы мотаете на кулак! Ей-богу, достали!

– А ты не смотри, – огрызнулась в ответ, зло топая в ванную. – Тоже мне, великомученик.

– А то я так могу, взять и не смотреть, – услышала в ответ усталое, и в груди помимо воли ощутимо кольнуло виной.

В чем-то Блайд был прав. Ввиду того, что я его носитель, а Солайр вообще создатель, ему как никому иному доставалось от наших с величеством финтов, но что я могла сделать? Слишком уж гордая родилась.

Величество, разумеется, делал поначалу первые шаги, пытаясь вывести меня на нормальный человеческий адекватный разговор, который особо у нас не получался. Видно, я не слишком была адекватной.

Дарил цветы и до сих пор, между прочим, дарит. Несколько дней назад проснулась вообще вся в нежно-голубых цветах. Они были повсюду: на подушке, на полу, на столе, сегодня, правда, только на столе. Пирожные опять-таки каждое утро, всякие вкусняшки в обед, и не только в обед.

На меня даже леди не просто косились, а таранили неприкрыто завистливыми взглядами, вчера вон вообще укоряющими, а в сторону Солайра – сочувствующими.

Уже вообще все всё понимали, и только я как баран или, как в моем случае – овца, сопротивлялась. Вот только второй день, как сопротивляться особо не хотелось, а величество уже несколько дней выводить на разговор меня не пытался. И не мудрено: я бы с собой после того, что ему наговорила, вообще бы разговаривать не стала. А он вон ничего. Говорить, да, не пытается, но ухаживать ненавязчиво не перестает.

Умный вот мужик, умный, ничего не скажешь.

Вода помогла унять тоску в груди, и после душа, чувствуя себя куда более умиротворенной, принялась за сборы. Через полчаса у девушек должны были закончиться лекционные часы, и мне требовалось их забрать, пересчитать, – хотя что-то пересчитывать, одна-вторая – и обчелся, и занять их чем-нибудь до ужина.

Из одежды решила выбрать мятную юбку в пол, именно ту, в которой оказалась в момент «переселения» в оболочку, и черную блузу с узким рукавом. Заправила ее в юбку и подпоясала широким корсетным ремнем. Волосы просто оставила свободно лежать на плечах, лишь у висков собрала несколько прядей, закрепив их на затылке заколкой.

Придирчиво оглядев свой облик в зеркале, удовлетворенно кивнула и, дождавшись, когда бурчавший себе что-то под нос Блайд займет свое место, вышла из покоев.

* * *

Раздумывая, чем сегодня буду развлекать девушек, уже не так спокойно шагала к лекционному залу, то и дело сбиваясь с мысли, поскольку лекционный зал находился недалеко от опочивальни величества, и от знания, что Солайр сейчас может быть где-то совсем рядом, по телу пробегала легкая нервная дрожь. Сворачивая в нужный коридор, сразу заметила своих подопечных, но их заговорщицкий вид не оставлял сомнений, что кое-кто что-то вновь задумал.

Так, а вот