Касси увидела, что происходит, прижала ладошку к губам и смущённо хихикнула. Целительница заёрзала в жёстком объятии жениха.

— Пусти. Задушишь, — прошипела она и вдруг вспомнила: — Интересно, как там Рэммион? Может для начала заедем к Эли и Дэниэлю?

— Без приглашения? — надменно приподнял брови Айвер. — Здесь так не принято.

— У людей тоже, — возмутилась чужим предубеждением к своей расе Ния. — Но это же особый случай!

— Эльфы — прекрасные целители, не хуже ваших, — напомнил дивный.

Поскольку к этому времени они успели выйти из главного зала в коридор, не на шутку разозлившаяся целительница воспользовалась отсутствием посторонних глаз и от души наступила жениху на ногу — каблуком на мысок. Сугроб с огромным трудом подавил вскрик боли, но один раз на месте подпрыгнул. Шедшие впереди Эдриан и Кассандра ускорили шаг. Приотставший Гордэн принялся с излишним вниманием изучать украшающие стены барельефы. Держась к ссорящейся парочке спиной, он попытался незаметно прошмыгнуть мимо.

— Что ты творишь? — зашипел Айвер, угрожающе надвигаясь на невесту, пока та не уткнулась в каменную кладку.

— А ты? — не осталась в долгу Ния и непреклонно вздёрнула подбородок. — Захватчика из себя вообразил? Меня добычей выставил!

— Я тебе с женихом и практикой помог, теперь твоя очередь, — напомнил дивный, продолжая свирепо нависать над своей маленькой невестой.

Девушка вдруг догадалась: Сугроб сильно нервничает перед встречей с отчимом, потому и лютует. По-хорошему он просить помощи не умеет. Не научили.

— Я же не отказываюсь, — сбавила тон целительница. — Просто подыскиваю наиболее выгодный вариант развития событий. И о маме твоей беспокоюсь. Вдруг ей не понравится твой выбор? Или, ещё хуже того, понравится?

— Почему хуже? — озадачился Айвер, тоже ослабив напор, но продолжая стоять очень близко.

— Она может огорчиться из-за нашего расставания.

— Не переживай, не понравится, — буркнул дивный, отступая.

— Почему⁈ — опешила Ния, почувствовав, как игла обиды всё-таки кольнула сердце.

— У неё совершенно иные представления о моей избраннице.

— А у тебя? — тихо, почти неслышно спросила девушка и прикусила язык, ругая себя за дурацкий вопрос. Да, в какой-то момент ей показалось, что лёд между ними начал таять, а пропасть — уменьшаться, но, похоже, это был глупый самообман. — Ладно, забудь. Но впредь давай договоримся о взаимной вежливости. Признаться, после того, что учудил твой отчим, я его немного побаиваюсь. Потому и предложила поссориться сейчас и заселить меня в общежитие. Но тебе лучше знать, как быть. Просто заранее рассказывай мне о своих планах.

— А разве они поменялись? — нахмурился дивный. — Ты — моя невеста и должна жить в моём доме. К тому же, иначе тебе придётся перейти на самообеспечение.

— Спасибо, что напомнил, — шутливо хлопнула себя по лбу Ния. — И как я могла забыть о таком важном обстоятельстве? Но в случае чего, я могу взять в долг у подруг или Гора. Моё содержание не должно тебя смущать и вынуждать терпеть до конца практики. Договорились? А теперь идём догонять остальных!

— Идём, — вздохнул эльф, похоже, в очередной раз убедившись, что женщины, теп паче человеческие, совершенно невыносимые существа.

Экипажи наняли разные. Эдриан с Касси предложили подвезти Гордэна до общежития и помочь с заселением, поскольку Айвер и Ния торопились узнать, чем сейчас занят Лориен: не плетёт ли очередные интриги против Эли и Дэна. Вечером договорились всей компанией встретиться в известной столичной кофейне и туда же зазвать молодожёнов.

Всю дорогу Айвер и Ния хранили молчание. Целительница была настолько взволнована предстоящим знакомством с четой Эль-Мирра, что не замечала ни крепкого мороза, от которого не спасало даже меховое одеяло, ни сказочный зимний пейзаж за маленьким оконцем. Ей до сих пор не верилось, что она в Эбиконе. Кто бы мог подумать несколько полных лун назад, что они с подругами будут проходить здесь практику? Немного потерпеть, и можно заняться по-настоящему стоящим делом, получить бесценный опыт, который позволит выбиться из кругов обыкновенных деревенских целителей. Подумав об этом, Ния заметно приободрилась и начала смотреть по сторонам: на жениха и в оконце.

— Ух ты! — восхищённо воскликнула она, увидев, как сами собой открываются ажурные створки ворот, сотканные из прозрачного, будто горный хрусталь, льда.

Санный экипаж вихрем пролетел сквозь них, миновал подъездную аллею и остановился возле парадной лестницы изящного белоснежного дворца.

— Эли надо это увидеть, прежде чем отказываться от признания родства. Может ещё и передумает, — не удержалась, чтобы не подразнить своего невесёлого спутника целительница и, заметив, как вытягивается его лицо, рассмеялась.

Айвер фыркнул и выскочил из кареты, но руку своей даме всё-таки подал.

— Бррр, — наконец-то оценила девушка крепкие морозные объятия.

Навстречу им кто-то уже спешил. Кажется, слуги.

— До поступления в Истимор я полагала, что у вас равноправие, — вдруг призналась Ния. — Жаль, что это не так.

Дивный сделал вид, что не расслышал, и быстрым шагом устремился ко входу, продолжая крепко держать невесту за руку.

В просторном холле их встретила невысокая пожилая женщина, присмотревшись к которой Ния с изумлением осознала, что перед ней человек. Одета она была довольно просто — в тёмно-синее шерстяное платье с белым отложным воротничком и кружевными манжетами на узких рукавах. Стремительно вошедшей парочке она всего лишь приветливо кивнула без излишнего подобострастия и прочих расшаркиваний. Айвер ответил ей тем же. Ния поздоровалась вслух.

— Леди Торриэль спуститься не может. Она больна, — сообщила женщина, по очереди приняв у молодых людей верхнюю одежду.

— Что говорит целитель? — отрывисто спросил дивный.

Женщина замялась, неуверенно косясь в сторону Нии.

— Это моя невеста, — запоздало представил девушку Айвер. — Смело рассказывай, что с мамой.

— Длительная хандра и отсутствие аппетита нарушили жизненные потоки на телесном и душевном уровне, — говорить женщина начала, вроде бы, спокойно, но под конец голос дрогнул, и она скомкано закончила: — Если в ближайшее время ничего не изменится, леди Торриэль… угаснет.

На последнем слове Айвер сорвался с места и бросился наверх по длинной, изогнутой вдоль