— Вы что, предлагаете нам стать батарейками? — возмутилась дородная блондинка.

— Вита, я хочу стать такой батарейкой для своих близких, — ядовито ответила блондинке Нарая. — Мой брат ходит в Пустошь, и такой амулет ему будет очень кстати. А твой папаня может и дальше печь булочки в своей пекарне и растить твою тупую задницу. Так что молчи и слушай.

И Марсель понял, зачем Эйлин внушала адептам необходимость изучать не просто тему, а прикладную магию в целом — она заинтересовывала адептов, давала примеры применения заклинаний в быту, что делало прикладную магию понятной и нужной. Марсель уже знал, что до появления Эйлин этот предмет был адептам совершенно не интересен. Вернее, его всячески делали таким, обесценивая все, что может дать прикладная магия. А ведь, как верно говорила Эйлин, прикладная магия — одна из основ для каждого мага.

Сделав вид, что не услышала последнюю реплику, Эйлин продолжила:

— Каждый маг должен быть батарейкой как минимум для себя. А еще, чтобы использовать заклинание сбора и размещения энергии, вам придется научиться более тонко чувствовать свою магию. Это улучшит ваш самоконтроль и поможет создавать заклинания более высокого уровня, независимо от стихии и направленности вашей магии. Итак, открываем тетради и записываем…

***

Поход на занятие к Эйлин словно прорвал невидимую плотину. Хотя правильнее сказать — это посещение стало некоей отправной точкой, после которой Марсель стал замечать странности. Например, некоторые адептки вдруг начали строить ему глазки, пытались привлечь его внимание и даже умудрялись флиртовать на занятиях, которые он посещал, и в коридорах. Будь он во дворце, точно бы подумал, что это чья-то очередная интрига, но тут-то в чем дело? Не то чтобы он не верил в свою мужскую привлекательность или на него ранее не обращали внимания адептки, но он ведь в академии уже больше месяца, и такого ажиотажа не замечал. Адепты мужского пола, наоборот, смотрели косо. А еще у Марселя появилось стойкое ощущение, что за ним следят. В какой-то момент у него даже возникли мысли, что ему все это кажется от постоянного недосыпания последних недель. Он даже поделился своими опасениями с Даниэлем, и тот ему намекнул, что нужно больше отдыхать.

— Я не могу поручиться, что за тобой и в самом деле не шпионят. Я даже лично понаблюдаю за твоими перемещениями, но следить за тобой сейчас, когда в академии столько ищеек, как-то глупо. — Эль Мейр положил руку на плечо друга. — Марсель, поверь взгляду со стороны: ты себя загоняешь. Так нельзя.

Собственно, эль Лавалье и сам это понимал, но его слишком затянуло это дело. Он должен был разобраться с тем, что происходило в академии, в Приграничье и во всем королевстве в целом! А ведь теперь в водоворот событий оказалась втянута и Эйлин, которую он сам так неосмотрительно отправил в Приграничье. И Марсель не мог позволить себе слабости.

Еще и Даниэль увлекся Лайзой эль Штоль — своеобразной преподавательницей, которая вызывала у Марселя подозрения. Но друг не хотел замечать ее странностей. Марсель не мог точно сказать, что именно ему не нравилось в Лайзе, но одно он понимал точно: она знала больше, чем говорила. У него в голове постоянно крутилось то, как она выкрикнула на балу: «Эйлин нельзя отпускать с ней! Уж лучше смерть!» Почему она это сказала? Эль Штоль отговорилась тем, что знает повадки арахнидов и подумала, что быстрая смерть станет для Эйлин лучшим вариантом, чем та, что произошла бы в неизвестном месте от лап и яда непонятного Патриарха, о котором кричала Марлена. Эта отговорка выглядела вполне логичной, но Марсель в тот вечер был в зале, видел глаза Лайзы и чувствовал, что за этой фразой скрывалось гораздо больше смыслов.

Как же он хотел допросить эль Штоль более пристрастно! Но Даниэль ее прикрыл и настоял прекратить допросы, а ссориться с единственным по-настоящему близким другом Марселю не хотелось. Тем более других доказательств, кроме своих ощущений, у него не было.

В который раз обдумывая все это, Марсель завернул за угол и столкнулся с какой-то блондинкой. Она влетела в него со всего маха, заставив покачнуться. Эль Лавалье придержал ее за плечи, иначе девушка отлетела бы и упала — с такой скоростью она куда-то спешила. Он вгляделся ей в лицо и припомнил, что видел ее на занятии Эйлин и ее, кажется, звали Нараей.

— Ой, простите, — мило покраснела она. — Я такая неуклюжая.

— Ничего, в следующий раз не стоит так бежать, особенно на поворотах, — вежливо улыбнулся ей Марсель.

Удостоверился, что она твердо стоит, и отпустил. Чуть склонил голову в легком поклоне, собираясь продолжить свой путь.

— Ой! — внезапно воскликнула Нарая и приложила ладонь ко лбу. — Что-то голова кружится. Наверное, я ударилась сильнее, чем мне показалось поначалу. — И на ее лице появилась виноватая улыбка. — Вы не могли бы мне помочь дойти до общежития?

Эль Лавалье быстро скастовал простейшее заклинание диагностики и понял, что девушка здорова и сейчас просто лукавит. Это неожиданно сильно разозлило. Ему всего этого и во дворце хватало за глаза. Более того, постоянное лицемерие и попытки им манипулировать уже вызывали изжогу. Что ему больше всего нравилось в Эйлин — ее прямота и чистосердечие. Она никогда не притворялась. Недоговаривала, юлила или даже откровенно врала, чтобы защитить тех, кого считала своими, но никогда не притворялась той, кем не была. Это настолько редкое качество в том мире, в котором Марсель жил в последние годы, что он не сразу поверил, что Птичка настоящая. За что до сих пор бывало стыдно.

— До общежития? — Он сделал вид, что заинтересовался.

Эль Лавалье решил понять, что адептке от него нужно.

— Да, — нарочито потупилась блондинка. — Девочки сегодня пошли гулять в город, а я осталась одна и боюсь, что головокружение может сыграть со мной злую шутку.

— Понятно, — уже без всякого интереса ответил Марсель. Подтекст фразы читался без труда: блондинка решила, что связь со столичным вельможей в чем-то