Развернувшись, я рванула к нему. Плевать на ужин, пока слух не разнесся пожаром, я должна поговорить с Райденом. Я почти не видела мимо чего летела, по-моему, чуть с лестницы кого-то не скинула. Окружающее превратилось в смазанную картинку. Камачо я выцепила почти на выходе из кампуса. — Стой!
Он обернулся, сверкнул глазами и… все. Спокоен, собран, отстраненно-равнодушен. Форменный китель сидит без единой складки, застегнут на все крючки, как и душа Райдена. Благородный нобиль, во всеоружии своей обычной маски. Могла ли я в нем ошибаться? Способен ли был человек, которому я абсолютно доверяла, так подвести меня? В отличие от меня, он должен был знать местные правила и предлагая встречаться, прекрасно понимал на какой уровень опускает спутницу-горожанку.
— Ледка закрылась в комнате, — смотрю в глаза, пытаясь прочесть его мысли. — Зато я смогла поговорить с нашими нобильшами и много узнала о себе.
— Хм. Маккой, я тут собирался немного прогуляться до дома садовника, может быть составишь мне компанию, чтобы мы не стояли в проходе, мешая другим?
Проклятый Хаос! Он продолжает играть в игру, когда уже все потеряно. Сцепив зубы, я пошла за ним, в красках представляя как колочу эту идеально выпрямленную надменную спину.
— Охренела? — зашипел Камачо на улице, как только мы отошли подальше от кампуса. — Стелла, ты что творишь? Сплетни Ледки не примут всерьез, если мы сами не начнем их подтверждать!
— Подожди.
Я собиралась с мыслями, и то, что он начал меня отчитывать никак не способствовало успокоению.
— Когда ты риторам сказал о нас, пусть вынуждено, но сказал «Она — моя девушка»… Ты же понимал, что они обо мне подумают? Посчитают меня Ледкой?
— Так, — он втянул меня под деревья и обнял почти силой, потому что я начала отбиваться. — Что за глупости? Где ты и где Ледка! Риторам наплевать какие отношения у Стражей. Хотя кое-в-чем ты права, какая-то скотина настучала моей…
— Это у меня с нервами не в порядке! — зашипела я. — Что за предубеждения о девушках на отборе? Меня Глория назвала обслугой! А Эстер сунула флакон, обеспечивающий стопроцентную беременность!
Камачо скосил глаза на мои руки, словно на всякий случай удостоверялся не притащила ли я этот поганый эликсир с собой.
— Ты можешь меня спокойно выслушать? — осведомился он.
Глава 11
Гори и не сгорай
— Только не здесь. Пошли к садовнику, подальше от корпусов.
Рядом с ним я успокоилась почти мгновенно, одно его присутствие словно впрыскивало в вены желаемое успокоение. Я слишком долго опасалась момента, когда наши отношения выплывут наружу и, когда это случилось, почувствовала, как земля уходит из-под ног. С ним же…Потянувшись, я сама взяла его за руку. Мы шли в прохладе понемногу наступающего вечера, Камачо сжал мою ладонь и тихо говорил:
— Ты знала как относятся к девушкам на отборе и стойко это принимала. Я понимаю, почему тебя так оскорбили слова Глории и Эстер, но они ровно в таком же положении, поверь. Если отчаялись до такой степени, что подали документы в ГАС, значит осознают какой позор их ждет, в случае прихода без мужей.
— То есть на мне вымещали свою собственную неуверенность?
— Предполагаю, что да. А еще у нас не проводят занятий по рунам, нет практики, отчего пси-энергия начинает сходить с ума даже у самых выдержанных. Полагаю, так нас проверяют на умение контролировать эмоции. Но важно даже не это.
Он остановился, развернулся ко мне и обхватил шершавыми, теплыми ладонями лицо. Провел большим пальцем по нижней губе, подбородку, легонько погладил шею и, с выдохом, резко, отстранился.
— Осколки в кармане не спрячешь. Даже странно, что слухи пошли так поздно, мы прокалывались постоянно. И я не могу держаться от тебя подальше, Маккой, ты сидишь с моем сердце. Мы вместе — вот и вся правда, а я предпочитаю не прятаться по углам как нашкодивший кот.
— Ты дурак? — тоскливо спросила я, потеряв щекой гладившую меня ладонь и от того почувствовавшая себя грустно. — Совсем не понимаешь? Я сама за честность, но полоскать имя будут мне.
— И что?
Я растерялась. Как это и что… Он в своей мужской упертости не понимает, как плохо жить под давлением?
— Стелла, ты же Стражем хочешь стать? Не самой симпатичной и милой девушкой на курсе?
— Первое — да. Второе — нет!
— Риторам все равно кто с кем встречается. А, когда станешь Стражем — будешь вообще вне оценок, критики или социальных ярлыков. Просто Страж. И этим все сказано. Но уже сейчас можно быть собой, не прятать глаза, не бегать умолять Ледок, не волноваться, как мы выглядим в глазах остальных. Правил не нарушаем, держимся с честью, пусть другие хотят быть на нас похожими, а не нам подстраиваться под чье-то мнение. Я все это время прятался исключительно ради тебя и твоего спокойствия, но это… вообще не мое. Камачо и раньше вел себя так, словно создавал личные правила. А со мной стал бегать и таиться, наши личные секреты слишком плотно переплелись с тайнами нарушенного периметра. Сначала ему было весело, а потом стало некомфортно, хотя я видела, как он старался.
Сейчас он призывал меня прожить этот месяц честно по отношению к себе. Стать Стражем по духу, до официального объявления. И что-то внутри меня отозвалось. Боялось, пряталось, переживало, но… отозвалось. Как говорит папа: «Если не знаешь как поступить, прежде всего, будь честен с собой и другими».Мы дошли до дома садовника, уже подсвеченного включенными вечерними лампами. Наши пальцы были переплетены.
— Я попробую, — тихо сказала я. — Но не уверена, что риторы будут так же равнодушны к нашим отношениям, когда станем Стражами.
— То есть… Это да? Я могу считать тебя своей официальной девушкой, открыто? Вне зависимости от того, как к этому статусу относятся на отборе?
— Да.
— Стелла, клянусь, я придумаю как защитить тебя от слухов и уладить вопрос с риторами. Ты хороша в тактических решениях, а я неплох в стратегических вопросах и договоренностях с людьми. Просто дай мне немного времени. А еще — я счастлив. И отобью руки любому Олафу.
Ох, ты ж, ну надо было испортить такой момент… Я уже планировала его поцеловать. И упоминание Борна сразу отбило это желание. Выскользнув со смешком из рук пытавшегося обнять меня Камачо, я толкнула калитку. Как все-таки свободнее дышится, когда решение принято.
— Мистер Пьюнжик, откройте пожалуйста, у нас срочный вопрос, — мой голос звучал звонко и светло.
Я стучала в дверь, за спиной стоял Райден. И все было… правильно. Некоторое время внутри дома было тихо, потом нам отворили и как обычно мрачно выглядящий садовник смерил нас взглядом.
— Вы?
— Добрый вечер, мистер Пьюнжик, — бодро поздоровалась я.
Люди бывают разные, одно и то же выражение у одного человека может означать заинтересованность, у другого — пренебрежение. Вот у садовника все эмоции смотрелись недовольством. Мир его постоянно подводил и улучшений в прогнозе не предвиделось. А мы с Камачо в последнее время стали буквально вестниками плохих новостей, и даже наша помощь ситуацию не решала.
— Вечер добрый, — с трудом выдавил садовник, выглядывая в едва приоткрытый проем и даже не думая пригласить нас внутрь. — У Лири все хорошо, убегать перестала. Так что нам от вас ничего не надо.
Звучало как «и вам от нас, надеюсь, тоже». Но меня трудно было смутить чьей-то неблагодарностью. Папа говорил: «Делай доброе дело, не ожидая благодарностей. Это не торговые отношения». Кроме того, по-настоящему мы Лири еще не помогли. Хаосит так и оставался в ее кукле, поэтому, извините, мистер Пьюнжик, но вы от нас не отделаетесь.
— Мы к вашей дочери по срочному вопросу. Проведите, — раздалось командное из-за спины.
И садовник сразу вытянулся во фрунт, даже дверь распахнул. Что-то есть волшебное в голосе людей, привыкших командовать. Недаром нобилей определяют по виду и первым словам — кто еще может так цедить приказы и ни секунды не сомневаться в их исполнении? Даже мой отец командует только курсантами, а тут… внезапный пример как мы отличаемся с Камачо. У него все просто — взглядом остановил, словом — убедил. Отсюда завидная легкость восприятия любых проблем.
