Миссис МакАверт возмущено всплеснула руками и потребовала:

– Только после свадебного банкета! И не секундой ранее! Я столько сил истратила на подготовку!

– Да дался вам этот банкет? – возмутилась миссис Макстон. – Устроим поминки не хуже вашего банкета, уж поверьте мне, мистер Оннер прекрасно готовит.

И кто знает, какие еще злостные планы возникли бы у всех нас, если бы не вошел мистер Уоллан и не сообщил:

– Экипаж ждет.

После чего извлек платок из кармана, вытер скупую слезу и добавил:

– Наша мисс Ваерти выходит замуж. Такая красивая…

После этих слов платки понадобились уже всем.

И тут дверь распахнулась, и я увидела человека, которого хотела сейчас увидеть больше всего на свете, и того, кого видеть вот сейчас не очень хотелось бы.

– Бель… – выдохнул папа, глядя на меня в подвенечном наряде.

– Да чтоб его, и почему шафером должен быть я? – возмутился лорд Давернетти. – Это не справедливо, я тебя первый с матерью познакомил, и в дом привел, и в постель…

А во последнее было сказано зря – не знаю, откуда миссис Макстон извлекла чугунную сковородку, но вот швыряться ею она научилась виртуозно. Искренне надеюсь, что уроки по метанию посудой проходили в доме четы Эньо, потому как страшно представить, какой урон они могли нанести.

– Хорошая попытка, – перехватывая сковороду очень ловко за ручку, оценил лорд Давернетти.И вдруг, очень шустро переместившись к пожилой старшей горничной, по-приятельски приобнял ее за плечи, и заговорщицки спросил:

– Слушай, миссис Чейни, ты же у нас самая опытная повитуха во всем городе была, помнится, матушка рассказывала, что даже мои роды принимала…

– Да помню-помню, – сбрасывая полицейскую длань со своего плеча, ворчливо ответила драконица. – Такое захочешь забыть, и то не забудешь. Как орал! Так орал, словно требовал чтобы тебя обратно засунули. Я таких наглых да крикливых младенцев ни до ни после…

– Ну не важно, – торопливо перебил ее Давернетти. – Ты мне сейчас вот что скажи. В последнее время Адриан ведет себя как-то подозрительно, рожа такая счастливая, что я уже устал ему лимоны ящиками слать.

– Так не шлите, – раздался в коридоре голос мистера Оннера, – мы уже устали из этих лимонов джем варить, та еще морока, знаете ли.

Бросив в стону двери раздраженный взгляд, Давернетти как ни в чем ни бывало, продолжил:

– Миссис Чейни, вы же опытная, вы беременность за версту чуете даже у кроликов. Так это… что там с нашей красоткой Бель, уже в положении или у меня еще есть шанс?

И все замерли.

И те кто знал правду, и мужская часть присутствующих, которые, Господь милосердный, пожалуйста, пусть это будет так, ни о чем не ведали.

Миссис Чейни, отложив в сторону еще не сложенные сорочки, сурово поглядела на лорда Давернетти и весомо ответила:

– Лорд Давернетти, как с рождения вы были тем еще зас… гадом, так им и остались! Что касается положения девушки о которой вы спросили, буду абсолютно честна – непорочность нашей леди до брака сомнению не подлежит!

– Я так и знал! – взвиваясь вверх, воскликнул глава полицейского управления. – Я знал! Что ж, Бель, детка, помни – перед алтарем у тебя все еще будет шанс передумать!

И с этими словами, радостно насвистывая какую-то веселую мелодию, судя по всему из уличной оперетты, главный полицейский Вестернадана нас покинул.

Проводя взглядом его улетающую в небо фигуру, миссис Чейни коварно усмехнувшись, словно бы разговаривая сама с собой, ехидно добавила:

– Ха, брачные узы скрепленные первородным железом имеют большую силу, нежели какой-то там человеческий обряд бракосочетания в каком-то там соборе. И вот после этого, мой батюшка в полном изумлении воззрившись на меня, вопросил:

– Бель, ты носишь дитя?

По главной лестнице особняка Арнелов я спускалась в совершеннейшем молчании, осторожно ступая в туфельках, столь хрупких, что казались мне созданными из хрусталя, и в платье столь легчайшем, что заставляло с содроганием ожидать продувающего насквозь ледяного ветра, но миссис МакАверт заверила, что лорд Арнел уже обо всем позаботился и для моих переживаний нет повода.

Нет повода?

О, поводов было предостаточно.

Я выходила замуж.

В платье своей мечты, за мужчину, о котором не смела и мечтать, после позора, который должен был поставить крест на всей моей жизни и всех испытаний, множество раз удерживающих эту самую жизнь на волоске.

– Мисс Ваерти, вы дрожите вся, может чаю? – осторожно придерживая меня, вопросил мистер Уоллан.

Несмотря на то, что папенька был уже здоров, помочь мне спуститься по лестнице взялся мистер Уоллан, на шаг позади, готовый в любой миг поддержать, шел мистер Оннер. Отца сопровождала матушка, миссис Макстон шла с миссис Эньо, а вот мистер Эньо не отходил от мистера Илнера так, на всякий случай.

– Боюсь, чай едва ли поможет, и у меня так дрожат руки, что я скорее вылью его на себя, чем испорчу свадебное платье, – прошептала в ответ.

– Все невесты нервничают перед свадьбой, но в вашем случае нервничать нет смысла, – и мистер Уоллан, взглядом указав на свой внутренний карман, сообщил, – я вооружен, мистер Оннер вооружен до зубов, мистер Илнер, не смотрите на его слабость, это показное, несет с собой сразу два браунинга. Таким образом, если кому-то и стоит переживать о сегодняшнем бракосочетании, так это вовсе не вам.

Невольно улыбнувшись, я даже не стала напоминать, что оружие запрещено приносить в храм Господин.

– И все же, мисс Ваерти, может быть чаю? – миссис Макстон, даже находясь позади не менее чем на семь шагов, все же сумела услышать слово «чай».

Остановившись, я обернулась и, взглянув на свою почтенную домоправительницу, отрицательно покачала головой, чувствуя одновременно и улыбку, не покидающую меня, и слезы, наполняющие мои глаза.

Еще совсем недавно я ехала в стылом наемном кэбе, забравшись на жесткое сиденье как совершенно беспомощное и испуганное дитя, отрешенно размышляя о том, что в этом покрытом вечными снегами и продуваемом ледяными ветрами городе на вершине Железной Горы, я проведу остаток своих дней практически погребенная заживо и навеки разлученная с собственной семьей. Затем последовали дни, наполненные тревогами, и в каждый из них, я опасалась, что могу потерять моих дорогих мистера Уоллана, миссис Макстон, Бетси, мистера Онера, мистера Илнера… Но вот я стою и вижу всех их живыми и здоровыми, и готовыми поддержать любое мое решение невзирая на обстоятельства.

– Должна признать, я самая счастлива невеста на всем белом свете, – искренне выдохнула я.

– Это потому что у вас жених самый красивый? – тут же поинтересовалась Бетси.

Она как раз спускалась с миссис МакАверт под руку.

– Нет, – хотя это, несомненно, так же было правдой, – я самая счастливая невеста, потому что у меня есть вы. Все вы.

И подхватив юбки, я поспешила вниз, увлекая за собой мистера Уоллана, который, как и все, поспешил достать носовой платок.

– Мисс Ваерти, – уже в самом низу лестницы укоризненно начал он, – заплаканная невеста на свадьбе это одно, а вот все ее близкие с глазами на мокром месте, это уже совершенно иное дело. Подумайте о том, в какое положение вы поставите лорда Арнела… а впрочем, поделом ему. Можете продолжать.

Не могла.

Мы уже спустились в холл, где меня ожидала вся прислуга поместья, склонившаяся при моем появлении. Все были в нарядных одеяниях, но главное – у всех в руках были цветы. Тюльпаны, крокусы, лилии, розы, веточки цветущей жимолости, магнолии и камелии.

– Как много цветов! – возглас вырвался непроизвольно.

Работники поместья выпрямились, заулыбались, кто-кто крикнул «Поздравляем!», но миссис МакАверт твердо прервала это, высказав «Для поздравлений еще рано, будем соблюдать человеческие традиции».

А после горделиво распрямившись, громогласно приказала:

– Распахнуть главные двери!Воистину я не могла понять причин подобной торжественности.Но вот два лакея синхронно берутся за золоченые дверные ручки, и глядя на меня с нескрываемыми и полными предвкушения улыбками, разом распахивают двери…Я онемела…