Вскоре Эйми стало ясно, с какой тяжестью движется повозка, и она поняла, что это будет утомительно. И ей, и Джесс очень хотелось пролететь по небу. Дракон мог бы долететь до Лорсока за день, но их караван должен был занять три дня. Размышляя об этом, она чувствовала, как Джесс стремится к скорости, и это было похоже на наркотик, проникающий в её мозг. Взмахи крыльев Джесс участились, и сердце Эйми забилось сильнее, ей захотелось почувствовать, как ветер обдувает её лицо.

— Полумесяц!

Крик Лиррии напугал её, и она дёрнула Джесс за рога. Вздохнув, она переключила своё внимание на Лиррию, и это отвлекло её мысли от эмоций Джесс.

— Я знаю, что ты чувствуешь, и так заманчиво поддаться этому чувству, — сказала Лиррия, — но Джесс должна усвоить, что решения о том, куда ты летишь, когда ты летишь и как быстро ты летишь, принимаешь ты, а не она.

Эйми мягко надавила на изогнутые рога Джесс и направила её коленями, замедляя полёт. Она пристроилась рядом с Лиррией, и Джесс инстинктивно приноровилась к ровному ритму Миднайт. Малгерус летел с другой стороны от Миднайт.

— А мы не можем устроить небольшую гонку? — спросила Натин, вероятно, потому что хотела получить шанс опередить Эйми. Малгерус вытянул шею и хватал ртом воздух.

— Нет, — Лиррия покачала головой. — Когда вы поднимаетесь в небо, можно дать своему дракону несколько мгновений насладиться полётом. Вы хотите, чтобы он наслаждался полётом и стремился к нему. Но когда вы летите по небу, вы всегда за главную. Эмоции должны передаваться от вас вашему дракону, а не наоборот. Если дракон подрастёт и почувствует собственную свободу, он может снова стать диким. Потребовалась бы чрезвычайно сильная связь, чтобы вернуть их обратно.

Мысленно Эйми прикоснулась к своей связи с Джесс. Она поддерживала эту связь всего месяц, но уже чувствовала, что не может без неё жить. Её разум был бы пуст, если бы она исчезла.

Лиррия достала из кармана пальто яблоко и принялась грызть его, пока они летели вслед за караваном. Эйми подозревала, что она выпендривается, но не возражала. Это напомнило ей о языке Лиррии и о том, что у него часто был вкус яблочного сока.

— Почему твой брат назвал тебя воровкой яблок? — спросила Эйми.

Лиррия сглотнула и рассмеялась.

— Потому что, когда мы были помладше, во время сбора урожая мы частенько сбегали из дома и совершали набеги на яблочную лавку, — она пожала плечами. — В конце концов, мы потратили весь день, собирая их, так что, я думаю, мы заслужили несколько штук. Это была идея Томака.

Эйми сомневалась в этом. Она легко могла представить себе Лиррию в роли главаря шайки мелких воришек. Эта дерзость ещё больше расположила её к Лиррии. Она никогда бы не осмелилась сделать что-то подобное. Затем её мысли вернулись к прошлой ночи и к тому, как Лиррия целовала ее. Ей нравилось чувствовать тёплую кожу Лиррии на своей коже, и это всегда заставляло её желать большего. Возможно, из-за того, что они были далеко от Антейлла, всё было бы по-другому, и они могли бы более открыто говорить о своих отношениях. Эйми улыбнулась, представив, как позже будет сидеть у костра, а Лиррия обнимет её за плечи, и она положит голову ей на плечо.

— Вы дойдёте до того, что ваши драконы прочитают инструкцию в вашем мозгу ещё до того, как вы передадите её своим губам, рукам или бёдрам, — продолжила Лиррия, явно не думая о поцелуях. — Тогда вы будете двигаться как единое целое.

— Сколько времени прошло, прежде чем вы с Миднайт научились так летать? — спросила Эйми.

— Около пяти минут. Но мы — исключение.

Миднайт выпустила небольшое облачко дыма. Возможно, это было просто совпадением, но Эйми нравилось думать, что у драконов это равносильно закатыванию глаз. Малгерус немного вырвался вперёд, его огромные крылья слегка подстраивались под его движение в небе. Лиррия наблюдала за Натин и Эйми, её взгляд перебегал с одной на другую, пока она говорила.

— Чем старше ты становишься и чем дольше проводишь время со своим драконом, тем крепче становится ваша связь. Хотя я бы сказала, что через год вы, вероятно, достигнете бессознательной стадии умения летать, и тогда вы сможете получать от этого больше удовольствия.

В тот момент Эйми думала, что летать — это просто потрясающе, хотя и призналась себе, что было бы неплохо иметь возможность сидеть в седле, не сжимая ягодицы. Страх свалиться и шлёпнуться на землю заставлял её напрягать все мышцы, на которые она была способна. Эйми чувствовала, что Джесс стремится к большей скорости, но продолжала лететь вровень с Миднайт.

— Я знаю, ты хочешь лететь быстрее, девочка, — сказала Эйми, понизив голос, чтобы его не унёс ветер, — но, если я сейчас остановлю тебя, это будет лучше для нас обоих в долгосрочной перспективе. Я обещаю.

Часть её думала, что, как только она украдёт своего дракона, всё будет кончено, но за последние несколько недель она поняла, что ей ещё многому предстоит научиться. На этот раз, однако, ей не пришлось делать это в одиночку. Она представила, как мысленно обхватывает воображаемыми руками эту связь и крепко обнимает Джесс.

— Мы сможем это сделать, — прошептала она.

Ответный импульс любви, который послала Джесс, был таким безусловным и незамысловатым, что Эйми почувствовала, как он словно тёплым одеялом окутывает её разум и сердце.

— Мы будем летать лучше, чем Натин и Малгерус, — пообещала она Джесс.

Затем она устроилась поудобнее, чтобы полюбоваться новым миром, который открывался перед ней. Во все стороны простиралась тундра, трава была покрыта зелёными мшистыми и соломенно-жёлтыми пятнами, а местами — серыми каменистыми. Пейзаж был усеян маленькими озёрцами, похожими на капли, стекающие с отжатого кухонного полотенца. По обе стороны от извивающегося фургона виднелись нежные пурпурные заросли вереска и пушистые белые цветы снежноягодника. Это был мир дикой красоты.

Они летели примерно в двадцати футах над повозкой, но это было достаточно высоко, чтобы Эйми могла видеть, какой узкой была полоска суши, соединяющая Киерелл с остальным миром. По обе стороны от них блестело серое Море Грайдак. На западной стороне перешейка над волнами возвышались утёсы, поросшие вереском и кустарником. Они были похожи на миниатюрную версию утёсов в Кольцевых горах. На востоке трава переходила в болота с сотнями маленьких протоков, которые, извиваясь, вели к морю. С обеих сторон Море Грайдак катило волны, выглядя серым и очень холодным.

Караван