– Алина! Ну что ты говоришь! У меня ничего с ним такого не было! Хотя в другом смысле у нас было несколько неприятных встреч. Я всегда та, кому люди жалуются на него! – объяснила она. – Я никогда не понимала, почему девушки постоянно липнут к этому дьяволу, как мухи на мёд! У него же совсем нет совести!

– Я всё поняла, не продолжай, – я оглянулась на Сайласа. Он стоял, погружённый в свои мысли, роящиеся в этой его белокурой голове. – Мы с тобой могли бы поехать за город на выходные. Что скажешь?

Глаза Сайласа уставились на меня, когда он услышал мои слова.

– Тебе не придётся просить меня дважды! – пискнула Фиби. – Может, отправимся в Сассекс?

– Да, мы можем пригласить кого-нибудь, устроить вечеринку в узком кругу! Небольшой праздник, где можно расслабиться и повеселиться, – предложила я, словно пытаясь убедить Сайласа, что всё будет хорошо и что я буду окружена людьми. Не то чтобы мне нужно было его разрешение, но это был скорее мой способ сохранять с ним некоторую дистанцию.

– Я возьму организацию на себя. Я позвоню тебе примерно через час и расскажу все подробности. Билеты на поезд тоже за мной. О, это будет так здорово! – в полном восторге Фиби повесила трубку.

– Не думаю, что это хорошая идея, – сказал Сайлас из угла.

– Почему бы и нет? Я уеду подальше от города, от своего ещё одного неуловимого преследователя, там будет множество свидетелей и любимая подруга, которая будет за мной присматривать. Что может быть лучше?

– Я не оставлю тебя одну.

– Ты не можешь ничего сделать, – парировала я. – Знаешь, ты мне уже столько раз угрожал со дня нашей первой встречи! Единственное, что я получила от наших столкновений, – это сотрясение мозга и кучу синяков по всему телу, но ведь ты так до сих пор и не убил меня! – я рассмеялась. – Ну и липовый же ты хищник!

– Ты что, самоубийца, чтобы говорить мне такие вещи? – его бровь приподнялась. – Я, конечно, знал, что ты сумасшедшая, когда решил тебя преследовать, но никогда не думал, что всё настолько серьёзно.

– Я вовсе не собиралась бросать тебе вызов, но, тем не менее, это подводит меня к мысли, что ты не сможешь остановить меня, хоть я и верю, что ты будешь находиться в тени, независимо от того, попрошу я тебя оставить меня в покое или нет, – я улыбнулась ему, прежде чем моя улыбка исчезла. Моя голова всё ещё болела, как и последние несколько недель, но уже не так сильно. Я закрыла глаза и потёрла лицо, повернувшись, чтобы уйти.

– Куда ты идёшь? – он попытался двинуться мне навстречу, но я прошла мимо.

– За лекарством, – это всё, что я пробормотала, шагая к кухне. – Я знаю, что тебе тяжело расставаться со мной, но я вернусь через минуту, так что ты вполне можешь отпустить меня одну.

– Не могу, любовь моя, – он ответил колкостью на колкость, в его тоне появились ядовитые нотки.

Мои плечи напряглись от смущения и стыда. Я тоже вспомнила этот момент в своём доме.

Его явно развеселила моя реакция.

Несмотря на то, что снова наступила ночь, у меня дома было светло как никогда. Сайлас включил все газовые лампы и расставил их так, чтобы ни один уголок не оставался без света. Я думала, что это скорее для его собственного спокойствия, чем для моего.

На кухне я порылась в шкафу и достала банку с волчковыми побегами. Они выглядели как маленькие белые цветочки, несмотря на то, что являлись разновидностью грибов и обладали чрезвычайно мощными болеутоляющими свойствами. Обычно я делала из них отвар раз в несколько лет. К моему ужасу, этого количества было недостаточно даже для того, чтобы послужить обезболивающим для маленькой мыши.

Прислонившись к стойке, я осторожно надавила ладонями на глазницы.

Сайлас подошёл ко мне.

– Что опять случилось?

– Лекарства закончились, – я вздохнула, потерпев поражение. Такими темпами я никогда не избавлюсь от этого вечного упадка сил.

Ироничнее всего было то, что последние несколько недель я не употребляла ни капли спиртного из-за боли. Как всё это несправедливо!

– Почему бы нам не попробовать чего-нибудь ещё? – он провёл пальцем по моему плечу.

– Боюсь, ласки не помогут от мигрени, – категорично заявила я, продолжая давить на глаза.

– Ты никогда не узнаешь, если не попробуешь, – он пожал плечами. – Я имел в виду нечто другое, но, может, нам стоит попробовать и это, чтобы уж точно вылечить тебя.

Я отняла руки от головы и уставилась на него, приподняв бровь, чтобы попросить его рассказать о своей задумке. Он, конечно, был несносным, но моё нынешнее состояние не позволяло мне быть придирчивой к возможным обезболивающим средствам.

Он коснулся моего подбородка и приподнял его, его губы оказались над моими.

Моё тело вздрогнуло от его прикосновения. Независимо от нашей истории, я никогда не могла предугадать, как он поведёт себя со мной, грубо или ласково. Он был непредсказуем, как переменчивый ветер. Хотя он и не мог убить меня, но вполне мог причинить мне боль, если я разозлю его. Чем больше я узнавала о том, на что он был готов ради выполнения своих целей, тем больше я его боялась. По мере того, как рос мой страх, росло и моё желание держать его на расстоянии.

Не самый мудрый инстинкт, должна признаться. Мне следовало выяснить его намерения, если я хотела использовать ситуацию в свою пользу.

Его язык высунулся изо рта, и я инстинктивно отстранилась. Он сильнее схватил меня за лицо.

– У тебя ведь болит голова, верно? Давай я попробую поиграть на этом, – он ухмыльнулся, два раздвоённых кончика его языка смешно подёргивались.

Принять его предложение было бы не самым безумным поступком из всех, которые я совершила до сих пор. Если уж на то пошло, то почему бы и не попробовать – хотя уступить этому означало ранить моё самолюбие. Не было ничего необычного в том, что если он смог спасти меня от отравления, то сможет вылечить и эту мигрень. Я неохотно наклонилась к нему.

– Открой рот, – большим пальцем он оттянул вниз мою губу.

Я нерешительно поддалась.

Он слился со мной в поцелуе. Пока его рука придерживала мою голову, он провёл своим влажным языком по моим губам, словно прося разрешения войти.

Я поморщилась от влаги и вытерла её.

– Пососи его, – он наклонил ко мне голову.

– Что?

– Мой язык, пососи его, – он широко ухмыльнулся. – Помнишь, как ты укусила меня?

– О, я прекрасно помню