— Зверя, который ищет души грешников и убивает ниорли?

— Он убивает не ниорли. Зверь убивает самых преданных сторонников короля. Тех, кто поддерживает его прогрессивные взгляды и изменения в политике. А ещё зверь убивает свидетелей.

— Тот человек… который оказался ночью на площади Искупления… он тоже с этим связан? — мрачнеет. — Лорд Керн, кажется?

— Да. И попытка убить Керна, и твоё похищение из дворца Эмильеном — всё это части одной игры.

— В каком смысле?

— Заговорщики хотели, чтобы рядом со мной находился их человек. Этим человеком должна была стать Анриетта, и твоё появление не вписывалось в их планы.

— Зачем нужно было кого-то к тебе приставлять? — хмурится.

— Чтобы выведать через меня планы Его Величества. Анриетта шпионит за мной. Шпионит и передаёт кому-то то, что я обсуждаю с королём… точнее, то, что они думают, что я обсуждаю с королём.

— Как это? — её дыхание касается моей кожи у основания шеи.

— Когда проводишь расследование то, так или иначе, делаешь какие-то записи и ведёшь переписку. Вот эти записи, письма, документы должны были помочь заговорщикам выведать планы короля и всегда оказываться на шаг впереди расследования.

— А разве обер-прокурор должен заниматься расследованием? — задаёт вполне резонный вопрос.

— Нет. Но это исключительный случай, поэтому Его Величество позволил некоторым лордам вести расследования своими силами, не делясь полученными результатами с другими. Он предположил, что так у нас будет больше шансов спутать планы противника.

— Тогда шпионов должны приставить к каждому лорду, разве нет?

— Так и есть, — подтверждаю. — Заговорщики постарались себя обезопасить.

Ловлю себя на том, что мне легко с ней говорить. Ева вникает в суть с полуслова и задаёт правильные вопросы. Она умеет слушать.

Не помню, чтобы хоть раз за свою жизнь я мог вот также легко говорить с кем-то из леди на сколько-нибудь серьёзные темы.

— Поэтому ты не обсуждал с Анриеттой её бесплодие?

— Да. Пусть Анриетта пока живёт в иллюзии того, что её ложь удалась. До тех пор, пока мои враги уверены, что я ничего не подозреваю, мне удаётся контролировать некоторый ход вещей и оставаться в относительной безопасности. Когда они поймут, что я вожу их за нос, от меня попытаются избавиться, как и от остальных «неудобных» лордов.

Чувствую, как на моём предплечье нервно сжимаются её тонкие пальцы.

Ева

— И… ты знаешь, на кого работает Анриетта? — понимаю, что не отстану от Рэйнхарта, пока он не расскажет всё, что мне можно знать.

— Частично. Она передаёт информацию леди Маноли, иногда напрямую, иногда через свою мать. Но я ещё не выяснил, кто стоит за Маноли.

— Может, она сама? Я имею в виду, что леди Маноли может быть… быть той, кто всё это затеял… да? — жадно хватаюсь за эту мысль.

Именно Маноли стояла за всеми попытками унизить меня и выставить неуклюжей необразованной провинциалкой, которой не место в столичном обществе. Почти уверена, что моё похищение из дворца и раздутые сплетни о греховности леди Милс — тоже спланированы ею.

Так что мне бы очень хотелось уличить в неправедности её саму.

— Нет, Ева. Маноли жаждет больше власти, но ни у неё, ни у её мужа нет шансов занять трон.

— Почему?

— Потому что сесть на трон гораздо проще, чем его удержать. Тот, кто метит на место короля, должен иметь сильную поддержку. Поддержку влиятельных родов, поддержку церкви, поддержку армии и поддержку простых людей.

— И как много тех, кто соответствует этому?

— Не так уж много… но и не мало. Идеальных кандидатур нет, но несколько глав старинных аристократических родов имеют хорошую поддержку элит и церкви. Ряд генералов пользуются уважением армии. Кто-то считает, что на трон может претендовать король Дарцеха и всё, что происходит — это дело его рук, но его не поддержит наша армия, а у самого короля Дарцеха нет ресурсов брать трон силой. Ему бы зализать раны от проигранной войны.

— Лорды старинных родов, лорды-генералы и один король… — подытоживаю вслух.

— Я бы ещё добавил к списку подозреваемых высокопоставленных церковников — у церкви тоже нет особой поддержки от королевской армии, но её поддерживают простые граждане и некоторые аристократы. Только церковники не могут претендовать на трон по закону о наследовании.

— Если у тебя есть власть, то законы можно изменить. Да?

— Можно, но только если есть поддержка большинства. В противном случае — это прямой путь к расколу общества и к гражданской войне.

— Всё это слишком сложно, — тяжело выдыхаю, утыкаясь лбом в его плечо.

Подобные разговоры требуют энергии, а организм настойчиво напоминает мне, что я давно не ела.

— Предлагаю спуститься на бренную землю и подумать о насущном.

— О чём? — вздёргивает свои графичные брови обер-прокурор.

— О том, чем бы наполнить желудок. Я настолько голодна, что мне мерещатся запахи еды.

— Обернись, — Рэйнхарт тянет губы в довольной улыбке и выпускает меня из своих рук. — Загляни под белую салфетку, — заговорщическим шёпотом.

— Откуда? — делаю, как он говорит и округляю глаза, обнаружив на маленьком столике ещё тёплый пирог, тарелку с яблоками, миску ягод и плошку мёда. Теперь я понимаю, что запах мне не мерещился. — Где ты всё это нашёл?

Закидываю в рот несколько сочных сладких ягод и жмурюсь от удовольствия. В городе свежие ягоды — дорогой товар.

— Здесь неподалёку есть деревушка… а мне не спалось.

— Спасибо, — натягиваю на свои плечи пушистую мягкую шкуру и поджимаю под себя ноги, чтобы устроиться поудобнее.

Хочется глупо улыбаться. С ума сойти… мне в другом мире лорд завтраки в постель таскает…

Отщипываю кусочек пирога с хрустящей корочкой и с начинкой из какого-то овоща, напоминающего оранжевую картошку.

Ммм…

Рэйнхарт Константин Орнуа

Как ей это удаётся? Всё, что делает Лоривьева, оказывается до безобразия соблазнительным. Её не смущает отсутствие положенной сервировки, а ягоды она закидывает в рот, касаясь губами собственных пальцев…

— Так что означала та фраза лорда Керна?

— М? — не сразу ловлю мысль, зависая на выглядывающей из-под шкуры, бледной коленки Лоривьевы.

— Я имею в виду слова про «мор»