— Никто другой не получит тебя, моя сладкая. Ты моя, и чем скорее все это поймут, тем будет лучше. Я сожгу всю эту грёбаную крепость дотла, если кто-нибудь попытается забрать принадлежащее мне.

Зеркало внезапно становится ледяным, настолько, что обжигает мне ладонь.

Я зашипел и отстранился, видя искажённую фигуру с другой стороны.

— Интересно, — бормочу я, подходя ближе и вглядываясь в стекло. — Ты кто?

Фигура исчезает, и я снова вижу Изольду, забирающуюся в постель, снова укутанную в мой пиджак.

Холодок на стекле рассеивается, но образ этого мимолетного искажения остаётся в моей памяти. Ещё один игрок? Или это просто уловка пространственных путей, которыми пронизана эта старая академия? В любом случае, это чертовски раздражает. Мои права на Изольду неоспоримы.

Прищурившись, я натягиваю на себя одежду, мой член снова становится твёрдым, желая испытать всё по-настоящему.

— Скоро, моя сладкая. Скоро.

Мысль о ней, беззащитной в этой комнате, одетой в мой пиджак, как во вторую кожу, вновь разжигает во мне собственнический огонь. Натягивая ботинки, я открываю окно и смотрю вниз. Двор пуст. Я вылезаю и спрыгиваю с четырех этажей на землю с грацией могущественного вампира, которым я и являюсь. В моём мире, который так сильно отличается от этого, нет никого более могущественного, чем моя семья. Мой отец — первородный вампир, Инициал, единственный оставшийся в живых, и ему почти три тысячи лет. Моей матери больше тысячи лет, и она Королева Драконов, хотя этот титул в основном излишен, поскольку она предпочитает быть вампиром, как и я. Я не могу превратиться в дракона, но в моих руках вся их сила. Возможно, если бы я принял свою драконью сторону, я бы превратился, но мне это не так интересно. Быть вампиром гораздо веселее. Пересекая внутренний двор, я останавливаюсь и смотрю вверх. Я чувствую Изольду и точно определяю, в какой комнате она находится. Уставившись в окно, я жду, но не вижу ничего плохого.

Отойдя за старое дерево, которое выглядит так, будто его опалили изнутри, я прислоняюсь к нему и смотрю в окно. Не отрываю от него глаз, пока она спит.

Глава 5. КАССИЭЛЬ

Я достигаю предельной скорости, и мои крылья горят. Ветер срывает с меня развевающиеся белые одежды, оставляя меня обнажённым, с горящей кожей. Я издаю стон, когда земля устремляется ко мне в этом тёмном королевстве, куда я стремительно падаю. Почему именно туда? Кто знает? Удача в лотерее?

В нос мне ударил запах горелой кожи и перьев, и я закрыл глаза, когда рухнул на землю, ломая себе все кости.

Как оказалось, за мной всё ещё кто-то приглядывает, и мои кости срастаются почти мгновенно, оставляя меня в состоянии ужаса на целую секунду, прежде чем боль утихает, и я переворачиваюсь на спину, чтобы посмотреть на ночное небо с другой стороны.

Моргая, чтобы прояснить зрение после не слишком изящного спуска с небес, я слегка отступаю назад, когда надо мной появляется чьё-то лицо.

— Кто тут у нас? — спрашивает он, и его чёрные глаза прожигают мой череп лазерным лучом, который, кажется, разрушает всю мою защиту.

Мгновенно вскакивая на ноги, я смотрю, как он выпрямляется. Он одет во всё чёрное и похож на Ангела Смерти.

— А вы кто? — спрашиваю я в ответ.

Он слегка приподнимает левую бровь, наблюдая за моим поведением.

— Я первый спросил.

Я фыркаю, но это вполне справедливо. Он первым спросил.

— Кассиэль, — говорю я, глядя на свой бывший дом. — Где я?

— Кассиэль. У тебя есть фамилия?

Я снова смотрю на него.

— У ангелов обычно нет фамилий, даже у падших, — эти слова жгут мне язык, но я знал, что так и будет. Я не оправдал ожиданий небес. Я был крайне недоволен своими вопросами, исследованиями.

— Падший ангел, — бормочет мужчина. — Как интересно. Что ж, мистер Кассиэль. Ты приземлился на территории моей академии. Я профессор Блэкридж, директор Академии Серебряные Врата, и что-то подсказывает мне, что тебя послали сюда не просто так.

— О? Тогда зачем?

— Существуют тысячи измерений, с миллионами других мест, где ты мог бы приземлиться, и всё же ты здесь, в моей академии для одарённых и слегка чудовищных созданий.

— Чудовищных? — повторяю я с содроганием, но это не так уж страшно. Совсем наоборот. Я очарован, и именно поэтому я был изгнан с небес всего лишь после двадцати одного года пребывания ангелом.

— Сколько тебе лет? — спрашивает меня Блэкридж.

— Двадцать один, — отвечаю я, оглядывая шпили из обсидиана, которые вонзаются в небо, чёрные гранитные стены, сверкающие, как отполированные в ночи. — Это место кажется древним.

— Так и есть, — подтверждает Блэкридж, и в его тёмных глазах мелькает что-то нечитаемое. — И теперь, похоже, это твой новый дом. Если только ты не предпочитаешь бродить по дикой местности голым и смущённым? Это королевство не славится своей безопасностью.

Я оглядываю себя, внезапно осознавая, что на мне совсем нет одежды. Мои крылья, которые теперь стали чёрными, а не такими, как прежде, белоснежными, рефлекторно дёргаются.

— Не особенно.

Он щёлкает пальцами, и в одно мгновение я уже одет в обтягивающую чёрную футболку, чёрные спортивные штаны и чёрные ботинки. Думаю, мне впору. Я одёргиваю обтягивающую футболку, которая практически облегает моё тело. Совсем не похоже на развевающееся небесные одеяния.

— Хорошо. Тогда приходи. Мы найдём тебе комнату. И тогда мы сможем обсудить твоё зачисление.

Зачисление? Просто так? Никаких вопросов о том, почему я пал, никакого осуждения, просто предложение убежища, хотя и довольно зловещего на вид.

— Вас не беспокоит, что падший ангел просто свалится вам под ноги?

Блэкридж ухмыляется, и на его лице появляется леденящее душу выражение.

— Беспокоит? Мистер Кассиэль, я коллекционирую вещи, которые беспокоят гораздо больше, чем мятежный небожитель. Кроме того, — его пристальный взгляд снова скользит по мне, задерживаясь на моих крыльях, — у меня такое чувство, что ты отлично впишешься, — он поворачивается, его чёрное пальто развевается вокруг него, словно отделяющаяся тень, и направляется к величественной академии.

Я колеблюсь лишь мгновение. А какой у меня ещё есть выбор? Небеса изгнали меня. Это тёмное, странное место — всё, что у меня осталось. Глубоко вдыхая, в котором всё ещё ощущается привкус озона и сожжённой благодати, я следую за ним. Мои чёрные крылья, тяжёлые и незнакомые, врезаются мне в спину, на время исчезнувшие, но не забытые. Чудовищные, он сказал. Может быть, он прав. Может быть, это то место, которому я действительно принадлежу.

Шагая за ним, стараясь