Ведьма улыбается необычайно красивой и добродушной улыбкой.

— И я, моя хорошая. И я очень рада.

***

Вернувшись от Селесты я не могу сдержать восторга. Хочется прямо сейчас закатить пир, поделиться со всеми своей радостью, но пока не время. Тем более, что не в нашем нынешнем положении закатывать пиры.

Сейчас важнее всего было раз и навсегда решить вопрос с Антуаном.

Перед тем как уйти, я распорядилась, чтобы как только Антуан попадется на глаза, ему тут же передали мое послание. Что я жду его в особняке для очень серьезного и важного разговора.

Так что, когда я возвращаюсь, он уже терпеливо ждет меня в гостиной.

— Мадам Легро, — кивает он мне, поднимаясь, как только я вхожу внутрь, — Мне передали, что вы хотели со мной о чем-то поговорить?

— Да, мсье Фаваро, — я оглядываюсь по стороном.

Слугами мы так и не обзавелись, Огюста поблизости тоже не видно, но все равно меня не покидает ощущение, что говорить об этом в гостиной не стоит.

— Давайте поговорим об этом в моем кабинете, — предлагаю я и Фаваро покорно поднимается следом за мной на второй этаж.

В свою очередь я, даже поднимаясь по лестнице, не могу отвести взгляда от флакончика с отваром Селесты, который продолжаю сжимать в руке. Не смотря на то, что первую каплю я выпила, стоя на пороге дома Селесты, я не могла его никуда убрать или спрятать. Почему-то для меня очень важно было держать его на виду. Видимо, как напоминание о том, что в моей жизни еще не все потеряно. И рано или поздно, обязательно станет еще лучше!

Как только я запираю дверь своего кабинета изнутри, Антуан снова поднимает на меня вопросительный взгляд и молча стоит так до тех пор, пока я не усаживаюсь в кресло и не начинаю наш разговор. При этом, сам Антуан садиться отказывается.

— Я хотела поговорить с вами о крестьянах, которые решили переехать в Винланию.

— И что с ними? — равнодушно пожимает плечами Фаваро, — Мы же сами предложили им такой вариант.

— Да, — соглашаюсь я, внимательно наблюдая за его реакцией, — Вот только, самостоятельно приняли такое решение лишь несколько из них. Остальных же заставили переехать.

— Заставили? — хмурится Антуан, — Звучит как бред. Кому это могло понадобиться?

— А вот это я хотела узнать у вас, — твердо глядя ему в глаза, отвечаю я, — Мне сказали, что вы в последнее время о чем-то расспрашивали крестьян. При этом, я сама вас стала наблюдать непростительно редко для управляющего этих имений, которым вы пока еще являетесь.

Фаваро хмурится еще больше, порывается что-то ответить мне, но вдруг замирает. На его лице проступает понимание, а потом его губы кривятся в угрюмой усмешне.

— Я, кажется, понимаю, с чего у вас возникли такие предположения, — наконец, откликается он, — В конце концов, я все еще предоставляю отчеты о состоянии Топей вашему супругу. Но, прошу мне поверить, я не занимался ничем подобным. Про то, что кто-то заставляет крестьян уехать отсюда, я вообще слышу впервые.

Не свожу с него глаз, пытаясь понять говорит ли Антуан правду. И я действительно не чувствую в его словах ни грамма фальши. Более того, сейчас я будто окунаюсь в тот день, когда Антуан решил открыться мне в Аратоге. Все что он говорит сейчас, он говорит как есть, без утайки.

— Но тогда чем вы занимались все это время? Почему пропускали собрания и почему ни Огюст ни я не знали куда вы внезапно пропадали?

Вот в этот момент я замечаю, как Антуан колеблется. Он задерживает дыхание, не решаясь ответить мне, даже взгляд отводит. Но, спустя долгое мгновение, все-так шумно выдыхает.

— Я хотел сделать вам сюрприз, но, похоже, что теперь я вряд ли смогу найти лучший повод, чтобы все рассказать, — снова усмехается он.

А я даже подаюсь вперед от нетерпения.

Это что такого Антуан хочет мне рассказать? Что за сюрприз? Неужели, Адриан решил оставить меня в покое?

Хотя, нет… это слишком хорошо, чтобы быть правдой.

— Я нашел способ, как нам не только свести концы с концами этой зимой, но и хорошо заработать, — сверкает глазами Фаваро.

— Что?! — меня обуревает такое изумление, что я вскакиваю на ноги, вонзая в него потрясенный взгляд, — И что это за способ?

Вместо ответа, Антуан бережно достает из внутреннего кармана небольшой узелок и подносит его ближе ко мне. Кладет на небольшой журнальный столик у кресла и торжественным жестом откидывает концы платка в сторону.

Задержав дыхание, я склоняюсь над его содержимым. Жадно впиваюсь в него глазами, но… оказываюсь сбита с толку.

— А что это такое? — поднимаю я взгляд на Фаваро.

— Спасение Топей, мадам Легро, и наша золотая жила, — горделиво вскидывает он голову.

Глава 46

Я непонимающе смотрю на горстку белой смеси, которая лежит на его платке. Больше всего она похожа на молотую известь или мел, разве что чуть более крупная.

Осторожно наклоняюсь над ней и глубоко вдыхаю — практически никакого запаха. Есть какой-то очень слабый и почти неуловимый, но что это такое сказать не могу.

И, тем не менее, осененная внезапной догадкой, я осторожно касаюсь кончиком пальца белой горки и подношу его к губам.

— Не может быть! — не могу я сдержать восторженного возгласа, — Да это же…

— Да, мадам Легро, — расплывается в довольной улыбке Анутан, — Это — соль.

— Но как… — все еще не веря в подобные чудеса, рассматриваю белую смесь.

Накануне зимы найти запасы соли — это все равно что совершенно случайно наткнуться на зарытый кем-нибудь сундук, под завязку набитый золотом и драгоценными камнями!

Соль сама по себе стоит дорого. Но с приближением зимы ее стоимость взлетает в разы. В местах с более суровым климатом, где сохранить скот зимой невероятно трудно, его забивают. А чтобы мясо сохранилось как можно дольше, его засаливают в огромном количестве. Помимо этого, соль — неоценимый помощник в обработке и дублении кожи, а некоторые целители используют ее для обработки ран. Так что не удивительно, что соль очень скоро стала называться “белым золотом”.

Так что, если у нас в самом деле где-то появились залежи соли, это