— После нападения на лорда Керна ни одного нового покушения.

— Они затаились. Это меня и пугает. Похоже, кто-то опасается, что лорд Керн придёт в себя и начнёт говорить.

— Перевести его во дворец под личную королевскую охрану было лучшим решением.

— Да. Но это вынуждает моих врагов торопиться. Уверен, они попытаются что-то предпринять до того, как лорд Керн очнёнтся и заговорит. То есть… в самое ближайшее время, — бросает на меня мрачный взгляд.

— Поэтому во дворце собралось так много преданных вам генералов?

— Да, Рэйнхарт. Ты верно заметил. Это некоторая попытка усилить мои позиции… но я боюсь, что это бесполезно.

— Бесполезно?

— Помнишь, мы с тобой обсуждали, что по какой-то причине все жертвы были застигнуты врасплох?

— И сделали вывод, что жертвы доверяли убийце.

— Именно. «Зверь» оказывался в самых неожиданных местах, при этом никто из лордов не ждал от него подвоха, — король смеряет меня долгим взглядом, и я понимаю, что он подозревает всех без исключения. Даже меня.

Не удивлюсь, если под сюртуком Его Величества спрятана пара кинжалов.

— Вчера глава управления Правопорядком сообщил, что за последние месяцы пропало более тридцати свидетелей, так или иначе связанных с делом «зверя», — продолжает король. — И знаешь, что странно?

— Ни одного тела не было найдено. Я в курсе. Те свидетели, которых мы не успели допросить, словно испарились.

— Да. Свидетели испаряются. Главная статс-дама работает на заговорщиков. А убийца вызывает доверие у своих жертв. Этот бардак должен прекратиться…

Моё внимание привлекает мелькнувшая за окном чёрная тень. Всматриваюсь, напрягая зрение.

Это какая-то шутка?

— Рэйнхарт, выясни, кто стоит за Маноли и Эмильтоном. На данный момент ты единственный, кто не пытается убедить меня в том, что во всех бедах виноват король Дарцеха… Рэйнхарт? Ты меня слушаешь?

— Вы его тоже видите?

— Кого?

— Ворона, — подхожу к окну, рассматривая огромную чёрную птицу, каких прежде видел лишь на страницах книг да на барельефах заброшенных храмов Анхелии.

— О чём ты? — король смотрит туда же, куда и я. — Рэйнхарт, там ничего нет…

Ворон вспархивает с каменного уступа, уносясь куда-то вниз. Прослеживаю его полёт и чувствую, как холодеют ладони, потому что там внизу мелькает знакомая копна медных волос.

Лоривьева спешит к выходу из дворца.

— Простите, Ваше Величество, я вынужден немедленно вас покинуть.

Глава 34

Вдох

Ева

— Он тебе никогда не простит, если из-за тебя что-то случится с нашим ребёнком! Слышишь? Никогда!

Слова Анриетты бьют по ушам набатом, заставляя что-то внутри меня болезненно сжиматься.

Смотрю на неё, пытаясь определить, говорит ли она правду… но эта припухлость лица и округлившиеся формы… Судя по небольшому размеру живота, спрятанному под слоями платья, примерно четвёртый месяц?

Я в этом не очень хорошо разбираюсь, так как своего опыта не было. Но если четвёртый, то это было бы логично. Забеременеть в медовый месяц очень логично. Так?

Так.

В этом случае Рэйнхарт не мог не знать, что у него будет ребёнок.

К горлу подкатывает тошнота.

Выдёргиваю свою руку из ладоней Анриетты и отступаю. Мне нечего ей ответить, поэтому я молча разворачиваюсь, направляясь к леди Флюмберже.

— Что случилось, девочка? На тебе лица нет, — от проницательного взгляда вдовы едва ли можно что-то укрыть. — Неужто Анриетта ждёт ребёнка?

— Да. Она так сказала, — нет смысла отрицать, потому что иначе нашу сцену истолковать невозможно, хоть Анриетта и встала ко мне достаточно близко, скрыв от любопытных глаз наши руки.

— Анриетта может лгать, — Флюмберже подхватывает меня под локоть и как ни в чём не бывало продолжает нашу прогулку.

— Я это понимаю как никто другой. Но меня смущают все эти изменения в её внешности, — дышать становится сложнее.

— И что ты собираешься делать?

Вопрос миледи повисает в воздухе, потому что я замечаю довольное лицо Эмильена Эмильтона, шагающего нам навстречу в компании пары незнакомых мне лордов.

Сочетание его широкой улыбки и колкого взгляда заставляет внутренности сжаться. Не выдерживаю и опускаю глаза, когда он приветствует нас коротким кивком.

Лорды что-то весело обсуждают, продолжая свой путь, а я окончательно теряю внутреннее равновесие.

Мне становится не по себе.

Что я вообще здесь делаю?

Чего жду?

Новых подтверждений того, что мне не место на этом празднике жизни?

— Миледи, возможно, мне лучше уйти…

— Погоди, Лоривьева, — чуть сжимает мой локоть. — Никогда не показывай недругам своей слабости. Сожрут и не заметят.

— И что же мне стоит делать? — поднимаю на неё взгляд.

— Гулять. Мы продолжаем гулять, — прищуривается, заметив чуть поодаль следящих за нами ехидну и леди Маноли. — И улыбайтесь, леди Милс. Ничто не раздражает наших врагов больше, чем наши улыбки.

К Флюмберже то и дело подходят леди и лорды. Она представляет меня тем, с кем я ещё не была знакома. Я вежливо улыбаюсь, но не могу запомнить их имена и лица.

— Леди Милс? Ох, так вы и есть хозяйка «Розовых облаков»? — с лёгким смущением и интересом в больших голубых глазах, опушенных густыми ресницами.

— Леди Милс? Я так хотела с вами познакомиться! Знаете, я представляла вас несколько старше.

— Леди Милс? Та самая леди Милс? — обжигающий взгляд карих глаз и мужские руки, которые подхватывают мою ладонь, чтобы поднести к губам. — Миледи, я был бы счастлив пригласить вас на танец у костра…

— Простите, сегодня я неважно себя чувствую, — слегка отступаю, вытягивая свою руку из ладоней лорда, чьё имя я тоже не запомнила.

— Лоривьева, взгляни, моему платью успели перешить ворот! — леди Брижелин хвастается воротничком-бантом и наклоняется к моему уху, чтобы продолжить шёпотом. — Я уже поймала с десяток завистливых взглядов! Бьюсь об заклад, в ближайшие дни все леди потребуют от своих швей перешить платья таким же образом. Сейчас каждая кусает локти от того, что это изящное решение не пришло в голову ей самой!

Заставляю себя улыбнуться, поддерживая восторг леди Брижелин.

— Нет-нет, я считаю, что на празднике нужно раздавать наисвятейшую воду не гвардейцам, а беднякам! Ведь это именно бедняки разносят заразу! — уверенно заявляет юная аристократка с аккуратными чертами лица.

— Отчего же вы так решили,