Мне как человеку другого мира слышать про нежить по-прежнему несколько дико, прям зомби апокалипсис какой-то, что, к слову, не так уж и далеко от правды, сама я с никакой нежитью столкнуться точно бы не хотела. Хорошо, призраков здесь никаких нет.

Если подводить небольшой итог. Город в относительном порядке. Кстати, мы значительно снизили налоги, лишнего нам точно не надо, чему народ обрадовался настолько, что тем же вечером устроили гуляния, насколько гуляние можно было устроить. Вытащили на улицу старые музыкальные инструменты и стол накрыли всем городом, мне почему-то в голову шло сравнение: деревенская свадьба где-то в адской глубинке. Зато душевно.

Так вот, город в порядке, на рынке прилавки пусть не ломятся от товара, но купить можно почти всё что угодно. Есть торговцы, которые в столицу за товаром ездят раз в неделю либо две. В аптеке хватает лекарств, в том числе и магических. Есть пастбище с овцами и другим скотом, свое мясо, молоко и яйца. И единственное, чего народу не хватало, это лоска и нормальных развлечений. А то серость и унылость какая-то, так и депрессуху недалеко схлопотать. Рынок и поля. Это удручало.

Вот мне и хотелось своему городу помочь, это теперь моя прямая обязанность. Скажем, фонтан в парке поставить и качели-карусели какие. Песочницу с навесом для маленьких деток, не всё же в огороде в грязи копаться. Создать небольшой театр какой, например, выходного дня, либо приглашать по выходным артистов и других торговцев, раз в две недели — ярмарка с концертом, было бы вообще здорово. Таким образом, дел у нас немало. И огромное спасибо Коктенбергу, моим девочкам и Мореву с его наемниками, последние теперь выступали не только за защиту нашего особняка, но и всего города, чем раньше отчего-то не озаботился мэр.

Села обратно за стол, вновь взяла в руки наброски. Нет, всё же развлечения для малых детей надо в первую очередь, мы это и самостоятельно сделать сможем так-то, а потом уже взрослые штучки. И что бы ещё такого, не сильно бьющего по карману, придумать?

Строча те или иные пометки, просидела до утра, сама не сообразив, как уснула, а очнулась… на постели Темнейшего.

Таращусь на посапывающего полуобнаженного кейн Харда во все глаза.

― Вот это поворот, Фима.

Хорош, зараза. Сердце бухало: тыг-дым, тыг-дым. Чистое пони, ей-богу. И нет, я не признаюсь даже себе, насколько я по нему соскучилась и как сильно мне не хватало этого мужчины рядом. Не признаюсь, ибо страшно. Не сдержавшись, прикоснулась к черной небрежной челке, собираясь убрать её с глаз, и неожиданно отключилась. И сразу мне стало ясно: меня затянуло в сон Темнейшего. Но не это хреново, а то открывшееся мне в его сне. И нет, он не сжигал в своей голове тонну людей и щенят, хотя лучше бы он именно это и делал, чем вот всё это!

Глава 52

В общем, не стану тянуть кота за хвост: если в своих снах я видела Темнейшего в реальности, по сути, проваливаясь в сон, я ментально, духовно, астрально и так далее, да, перемещалась к нему, то бессовестный инквизитор в своих снах перемещался в моё прошлое! Причем не прошлое бедняжки Сьеры, не-е-ет, в моё, блин, прошлое, Серафимы Кошевой.

Вот это, блин, попадос. И давно ему такие сны снятся? Интересно, поэтому Темнейший меня Сьерой не называл? Либо же тогда банально имени моего не знал? Гадать можно сколько угодно.

В легком ошалении наблюдаю, как Темнейшей с одухотворенным видом наблюдает за мной настоящей, а я настоящая, на минуточку, солнечные ванны принимаю с Полькой в лесополосных кустах, а как же, где нам ещё их было принимать, как не там.

Завидев весело щебечущую со мной той, другой, Полинку, аж замерла, и всё на мгновение перестало быть важным. Стою. Жадно изучаю каждую черточку человечка, что стала мне дочерью родной. Боже, как же я соскучилась.

Мне казалось: своё по прошлой жизни я отгоревала, когда валялась многие месяцы в теле Сьеры, не способная самостоятельно и с постели встать, а на деле — нет, боль потери лишь слегка притупилась, и эта боль не уйдет никогда. Я просто старалась не думать о прошлом, толку-то от моих депрессий, истерик и всего остального букета. Только душу трепать. А Полька-то наверняка меня уже давно похоронила. Ай, что об этом думать.

Сердце тоскливо сжималось.

Налюбовавшись дочерью, со вздохом отвернулась. Обычное синее небо с толстыми кучерявыми облаками, редкие лучики солнышка, и под ним мы приперлись тогда сюда загорать? Эх, лучше бы на путевку на море насобирала, вот честно. Как-нибудь. Виднеются серые высотки домов-человейников. Пахнет пылью и мазутом. Мой прежний мир казался мне теперь чуждым, диковатым.

Вдруг картинка смазывается и сновидейная реальность меняется. Мы в том злополучном магазине, до моей смерти буквально пара минут. Темнейший хмуро оглядывает небольшой «домашний» супермаркет, впивается хищным взглядом в мою спину, скользит до уровня джинсов, что хорошенько обтягивают мою пятую точку. Шалун этот инквизитор. Это я пытаюсь плоской шуткой сгладить неприятную горечь во рту. Очередь движется медленно. Передо мной один человек.

Три. Два. Один.

Вот я подхожу к кассе. В это же время врывается мужик с балаклавой на башке, размахивает ножом, который явно стырил из дома, орет истерично, чтобы все на пол легли, я, блин, не успеваю этого сделать, как он попросту отпихивает меня ножом в бок, намеренно или случайно, я и понять не успела.

Резко отворачиваюсь к действу спиной, чтобы не видеть своего побледневшего офигевшего лица и как медленно сползаю по кассовому прилавку и валюсь на пол, а этот придурок, якобы вор, хотя уверена, что шпана малолетняя, пугается до усрачки и, как назло, выдергивает нож, конечно, кровища фонтаном.

Шумный вдох инквизитора. Поворачиваю к инквизитору голову и чуть в штаны кучу не делаю: посеревшее, слегка вытянувшееся лицо, обескровленные, приоткрытые будто бы в немом крике губы, грубые чешуйки по лбу и вискам, острые клыки. Красавец, аж помереть от восторга можно. Я чуть и не помираю, только от страха, потому что этот красавец медленно поворачивает ко мне лицо с огромными, без белка, пульсирующими точками зрачками.

― Это ещё что такое, Серафима? ― хрипит и