Стук шагов, спокойное дыхание Лайсона, ленивые шутки его сопровождающих по поводу дрожащих советников. Я вся, как на иголках, а им хоть бы что.

Тая, немного поворочавшись, открывает глаза и хмурится, не понимая, где она. Засыпала во дворце, проснулась в подвале.

— Моя белка выспалась! — улыбаюсь, притягивая ее к себе, и целую в макушку.

— Все хорошо, мам? — растерянно водит глазами по пустым стенам, каменному полу и замечает на мне бадлон с чужого плеча.

— Все отлично! Только нужно дождаться, когда за нами придут.

— Аджай и Нур? Я по ним соскучилась!

— Да, малыш. Они тоже по тебе скучают. Я разговаривала с ними, пока ты спала.

— И мы улетим?

— Улетим! — мечтательно смотрю в темный потолок, а перед глазами сияющее небо далекого Ману-ра.

— Музыка! — удивленно смотрит на браслет, из которого доносится гимн Альвенты. Значит, посол прибыл.

Объясняю Тае, откуда у меня это устройство, и она берет его в руки, задумчиво разглядывая.

— Так мне не приснилось? Большой дядя с красным пятнышком на шее нес меня сюда?

Киваю, сдерживая смех. Дядя с красным пятнышком на шее! Ох, а ведь скоро и на мне появится его сияние.

— Он добрый. И теплый! — одобрительно улыбается.

— Ты не против, если он поживет с нами? — осторожно интересуюсь, следя за ее реакцией.

— Пусть живет! Три папы очень хорошо! — хлопает в ладоши и утыкается лбом в мою грудь, а я представляю лицо моего отца, когда он узнает о том, что у меня не два мужа, а чуть больше.

Официальная церемония встречи инопланетных гостей проходит при скоплении народа. Всем интересно увидеть чужеземцев и обсудить цель их прибытия. Уверена, Косм постарался пустить какой-нибудь нелицеприятный слушок обо мне или об отце, но ничего. Скоро правда откроется. Косм получит свое наказание, и никакое родство ему не поможет. Маму тоже ждет суд, хоть и не прилюдный. Королева все-таки.

Комментирую процесс обмена дарами для Таи, а когда узнаю музыку, под которую юные альвентцы танцуют приветственный танец для Лайсона, решаю повеселить дочь и повторяю движения, которые я, оказывается, помню до сих пор.

Дочь хлопает, заливаясь смехом, а я только сейчас задумываюсь над тем, кто придумал этот чудоковатый ритуал, где нужно трясти всеми частями тела и таращить глаза.

Пока гостей провожают в банкетный зал, а я пытаюсь отдышаться, слышу тихий голос Лайсона.

— Великолепный танец, принцесса! К сожалению, не смог насладиться вашим исполнением в полной мере.

Взрываемся хохотом с Таей и, держась за животы, валимся на временную лежанку. Бедный...представляю, чего ему стоило не засмеяться прямо перед толпой народа, пока он подсматривал за мной!

Обед проходит под неторопливую светскую беседу, и я начинаю нервничать. Сколько можно болтать о погоде на других планетах и обсуждать вступление в должность новых министров? Когда уже перейдете к делу? Хорошо, что обед близится к завершению.

— Лайсон-идо, с этим муссом что-то не так, — слышу короткую фразу на манурском приглушенным голосом.

— Я не могу обидеть хозяев, Жак, — спокойно, с явной улыбкой отвечает Лайсон и связь обрывается.

В голову ударяет кровь. Я сжимаю коробочку в ладони, встряхиваю ее, бью по экрану, но ничего не помогает. Не работает.

— Что случилось?

— Ничего, детка. Просто сел заряд, — лгу я, понимая, что дело вовсе не в этом.

«С муссом что-то не так, » – звенит в голове.

Неужели отравлен? Неужели Косм не убегает, поджав хвост, а продолжает войну? Боги! Что ж делать теперь?

Теряю счет времени. Понимаю, что Тая не должна видеть мой страх, но это выходит из-под контроля.

Там, наверху, происходит нечто серьезное. Можно сказать, решается наша судьба, судьба целой планеты. А я сижу здесь.

Но смогу ли я на что-то повлиять, если выйду? Это вряд ли. А вот испортить, снова подвергнув опасности наши жизни, запросто.

Тая, будто взрослая, приказывает мне сесть рядом и тянет мою голову к своим коленям. Когда маленькая ладошка проводит по волосам, зажмуриваю глаза, чтобы не заплакать.

— Мамочка, ты не плачь только. Скоро домой полетим, — уговаривает меня белка, и я успокаиваюсь. Моя малышка уже такая понимающая...

Глухой удар заставляет вздрогнуть. Еще один, и я напрягаюсь всем телом.

— Будь здесь! — шепотом велю дочери оставаться на месте, а сама на носочках бегу к двери.

— Я взорву этот замок к черным безднам! — ревет Нур, нанося удар по стене.

— Спокойно, омрад. Нельзя так с наследством нашей жены, — усмехается Аджай.

Внутри меня вспыхивает солнце, и я ищу в темноте нужный кирпичик, активирую его и слепну от яркого света.

— Моя девочка!

— Шерайя!

Меня обжигают горячие тела, от тесных объятий становится трудно дышать, а сердце колотится так, будто вот-вот проломит ребра.

Я целую без разбора все, что попадается на пути: глаза, колючие бороды, мягкие волосы, нежную кожу шеи, и вдыхаю, вдыхаю, вдыхаю родные ароматы.

Разъединяемся только с появлением маленькой Тайны, которая тоже очень скучала по манурцам. Наблюдаю за тем, с каким трепетом они гладят ее щечки, волосики и как бережно прижимают маленькую головку к мощной груди. И мысленно благодарю богов за то, что послал мне этих двоих. А вернее, троих...Вот только где он?

— Что с Лайсоном?

Когда произношу его имя, чувствую себя немного предательницей. Кажется, что дракону и медведю не понравится то, что я волнуюсь о нем. Но к моему удивлению, они реагируют спокойно.

— Лайсон с твоим отцом. Ждут тебя.

— Он жив?

— Все живы! — улыбается Аджай, притягивая меня к себе, но я замечаю, как вздрагивают веки медведя.

— Все? — хмурюсь, давая понять, что хочу знать правду.

Взгляд Аджая скользит по Тае.

— Идемте, нас уже заждались! — отвечает дракон и крепко сжимает мою ладонь.

В крыле торжественных приемов царит хаос. Десятки групп военных, советники, министры, охрана, медики...Все что-то бурно обсуждают, но из-за гомона не могу разобрать ни слова.

Нам удается проскользнуть незамеченными, и оказавшись к коридоре, ведущем к кабинету отца, встречаемся с Лайсоном.

Румянец предательски выдает мое волнение, и я как девчонка прячу глаза. Это не остается незамеченным ни одним из мужчин, но все делают вид, что ничего не происходит.

Протягиваю связывающее устройство послу, и он, будто нарочно, берет его, зацепив мои пальцы своими.

— Трансляция прервалась на самом интересном месте. Рада, что с вами