– …бездарь!

Ну, уж нет! Так отзываться о докторе он не имел никакого права. Да, Грасс не блистал знаниями, и степень магии у него была чуть больше двух единиц, но кто бы другой работал здесь за те гроши, что нам платили? Пусть идёт муштрует боевых магов, а здесь так нельзя!

– Выйдите! – тут же ощетинилась я.

Мужчина медленно моргнул, будто не понял, что обращаются к нему. Я повторила, засучивая рукава и подходя к раковине:

– Выйдите, вам здесь не место!

– Догогая Софи, – хныкнул доктор, делая шаг в мою сторону, будто пытаясь найти спасение.

Злость, помноженная на усталость – страшная сила. Мне казалось, что если этот Илиас хоть что-то сейчас скажет, я попросту выцарапаю ему глаза. Он и не сказал, будто почувствовал угрозу, исходящую от меня, лишь глубокомысленно изрёк:

– Хм… – и вышел, хлопнув дверью.

Я же, стараясь не думать о том, что после такого меня, скорее всего попросту уволят, спросила:

– Что произошло?

– У него был пгипадок, – принялся тараторить доктор, – и он не пгиходит в сознание. Что я только не делал!

– Кто? – вытирая руки, уже пошла к единственной занятой кровати. На ней, сидя с самого края и глядя на меня огромными испуганными глазами, сидел один из близнецов, второй же лежал на кушетке, прикрытый простынёй.

Ответ доктора теперь не имел смысла.

Я подошла к мальчишке и ласково, стараясь не напугать его ещё сильнее, произнесла:

– Реми?

Он отрицательно покачал головой и, заикаясь, выдавил:

– Р-р-риан… – а после схватил меня за руку своей крохотной ледяной ладонью, спросил: – Вы же поможете ему, да?

– Конечно, – ободряюще улыбнулась. – Ты только расскажи, что случилась, хорошо?

Аккуратно высвободив ладонь, спешно осмотрела Реми. На скуле наливался знатный синяк, губа разбита. Драка? Скорее всего. И не понятно, как сильно ударили, раз у него случился припадок.

Приют такое место, где все человеческие законы отходили на второй план. В детях здесь, по большей части, оставался лишь звериный инстинкт – выжить. А ещё желание доминировать. Несмотря на то, что их сытно кормили, одевали и давали образование, они всё равно чувствовали себя никому ненужными. А это делало их озлобленными на весь белый свет.

– Они… мы не хотели… – Риан принялся сбивчиво рассказывать. – Хотели убежать, и не успели… Били, но не сильно, больше гадости говорили… А потом этот пришёл, – он мотнул головой в сторону двери и я поняла, что он говорит о новом директоре. – Разогнал… И Реми… упал. И… вот…

Совсем уж невнятно он закончил свою речь.

– По голове били? – спросила, оттесняя мальчишку и освобождая себе место, чтобы подойти к Реми.

– Н-н-н-ет, – ещё больше заикаясь, выдавил он.

– Точно? – осматривая гематому на скуле и разбитую губу, уточнила с нажимом.

– Д-д-да, – дрожа и вновь пододвигаясь к брату, произнёс и затрясся, готовясь разрыдаться.

– Доктор Грасс, сделайте успокаивающий отвар, – бросила через плечо, зная, что он не будет мешкать.

Послышались торопливые шаги и я, понизив голос, ещё раз спросила:

– Говори, всё, как есть, я… – запнулась и на выдохе произнесла, – никому не скажу.

Дети в приюте не любили много вещей, но особенно – новеньких и крыс. А крысами звались все, кто хоть в чём-то жаловался взрослым.

– Т-т-только пару раз, – отворачиваясь и пряча от меня взгляд, совсем тихо обронил он.

Яс-с-сно…

– А раньше с ним такое случалось?

Пока спрашивала, магия мягко отозвалась на мой призыв и заискрилась на кончиках пальцев.

– Н-н-н-ет, – на грани слышимости выдохнул он.

Я кивнула. Значит, дело в том, что его ударили? Или есть другая причина, которая проявилась только сейчас? Сейчас и выясню.

Прикрыв глаза, выдохнула, стараясь очистить мысли и успокоить клокотавшую в груди злость. Целительская магия не терпима к агрессии, наше призвание спасать людей, а не калечить их.

При беглом осмотре ничего не выяснила. Сотрясения у мальчика не было. Магические потоки слабые, но они и были у него еле выражены при поступлении в приют, это отмечено в его медицинской карте. Но сердечко еле билось, да и лёгкие сокращались с трудом, значит, нужно искать дальше.

Послышались торопливые шаги и приглушённый голос доктора Грасса:

– Идём, мой хогоший, не будем мешать Софи…

И наступила тишина, в которой было слышно лишь громкое биение моего сердца.

Влив в мальчишку немного сил, я вновь осмотрела голову. Видимых повреждений не было, и внутренних тоже. Опустилась ниже – зацепилась за один из магических потоков, он располагался прямо под сердцем и… выглядел как-то иначе. При поступлении такого не было. В нём будто бы что-то скопилось и давило, давило, давило…

В таком возрасте вмешиваться в магпотоки нужно было с особой осторожностью. Я задержала дыхание и попробовала убрать то, что давило.

Вдох-выдох, и ещё раз… Чтобы ничего не задеть и не навредить.

Стоило прикоснуться к образованию, как оно обожгло меня, будто защищаясь, а после хлынуло дальше, проталкивая магию вперёд.

Я отдёрнула руку и открыла глаза, одновременно со мной по телу мальчишки прошла дрожь, и он задышал – глубоко, с надрывом, будто пытался насытиться воздухом.

Он заметался по кушетке, не то, пытаясь вскочить и убежать, не то, ища, к чему приткнуться. Подорвался и бросился ко мне в объятья.

– Всё, – прошептала дрожащим голосом, гладя его по голове, – уже всё хорошо.

По всем параметрам и измерениям, в нём не было бы магической степени больше единицы. Но, видимо, из-за всего происходящего, магия проснулась, усилив его, а организм мальчишки оказался не готов к таким переменам.

– Жжётся, – прохныкал он, комкая рукава моей блузки.

– Расслабься, такое бывает, когда магия пробивает потоки первый раз, всё хорошо, – постаралась его успокоить.

Близнецы были покладистыми, домашними мальчиками. Да, возможно жили не богато, но по ним было видно, что мама их любила. А тут такой удар.

Поглаживая его по спине, почувствовала, что мальчишка расслабился. И перестал дрожать. Рубашка на нём вымокла от пота. Будто судорогой сведённые пальцы разжались.

–