— Прости меня, малышка, — шепчу я, притягивая ее к своей груди и укутывая в полы своего плаща. — Хотя это и к лучшему. Я обещаю тебе. Вы двое встретитесь снова.

Когда-нибудь.

Несколько часов спустя, когда я мчусь по грязной тропинке между двумя полями желтых стеблей пшеницы с младенцем, привязанным к груди, клянусь, земля под копытами лошади дрожит. Крик эхом разносится в ночи, крик предательства и страдания, такого глубокого, что я знаю, что буду слышать его в каждом из своих кошмаров вечно.

Глава 2

Кайра

Сегодняшний день…

На мои плечи опускается тяжелое давление, как будто сам мир устал и нуждается в отдыхе. Ощущение похоже на невидимое силовое поле, давящее со всех сторон. Ерзая на своем сиденье, я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на Руэна, но обнаруживаю, что странная пелена опустилась, скрывая его от посторонних глаз. Я чувствую его рядом со мной, Теоса по другую сторону от меня, но кроме этого, я не могу их видеть. Как будто из ниоткуда наполз туман, отделяя то, где они, от того, где я.

Я открываю рот, чтобы позвать их по именам, но ничего не выходит.

Тянутся усики тумана, белые существа, похожие на ветви, которые скользят по моим рукам и поднимаются к плечам. Я отдергиваюсь и пытаюсь встать. Ничего не происходит. Я остаюсь сидеть на месте.

Руэн? Теос? Каликс? По-прежнему ничего. С моих губ не слетает ни звука. Никакого ответа от них.

Мои уши наполняются пронзительным звуком так внезапно, что я дергаюсь вверх, прикрывая голову ладонями. Однако почти как только я это делаю, мои руки опускаются обратно, побуждаемые к этому белыми ветвями тумана.

Все в порядке, успокаивает мужской голос. Все в порядке. Здесь ты в безопасности. Ты впустишь меня.

Мои плечи расслабляются, опускаясь. Я раскачиваюсь на скамье взад-вперед, быстро моргая, когда волна усталости накрывает меня. Я плохо спала, я знаю, но я не должна была так устать… или должна?

Ты в безопасности, повторяет голос. Ты цела. С тобой все хорошо.

Я в безопасности. Я цела. У меня все хорошо. Да, это правда. Я полностью в безопасности здесь, в этом тумане. Меня никто не удерживает. Меня оберегают. Успокаивают. Все… хорошо…

Моя голова наклоняется в одну сторону, затем в другую, когда я чувствую теплые руки на затылке. Жар пронзает меня, почти, но не совсем, неприятно. Где-то в глубине моего сознания раздается шуршащий звук, словно, кто-то листает бумаги в поисках… ищет что-то. Ищет… что?

Мне становится все труднее держать глаза открытыми. Я так сильно хочу закрыть их. Я хочу спать. Что-то удерживает меня от этого. Плохое предчувствие. Ужас под ложечкой. Ужас растекается по моим венам.

Инстинктивно я заставляю себя снова открыть глаза и выпрямить спину. Рука убирается с моего затылка, и туман рассеивается, хотя и ненамного.

Глаза, темнее любой бездны, которую я когда-либо видела, прямо передо мной, полные огня и серы. Моя грудь сжимается, не пропуская воздух. Я здесь не в безопасности.

Я немедленно отстраняюсь от этих глаз, от звука мужского голоса, который пытается меня успокоить.

Да, это так, настаивает он. У тебя все хорошо. Все хорошо.

Когда вокруг меня слишком много пауков и все их эмоции и запутанные мысли вторгаются в мой разум, я научилась блокировать их, воздвигая невидимые ментальные барьеры. Это то, что я делаю сейчас. Барьер за барьером воздвигается между мной и этим человеком. Паутина наслаивается одна на другую, накладываясь друг на друга, образуя щит вокруг моего разума. Затем кирпичи. Каменный блок за блоком появляются по кругу там, где я стою.

Я хожу по кругу, выстраивая каркас своего убежища. Резкое ругательство мужчины эхом возвращается ко мне, а затем боль пронзает мою голову. Мои губы приоткрываются в крике. Еще кирпичи. Еще камень. Еще паутина. Хотя я чувствую, что мое физическое тело остается неподвижным, мысленно я воздвигаю барьеры так быстро, как только могу, хватаясь за голову по бокам, когда новые острые уколы пронзают меня насквозь.

Ты дашь мне ответы, которые я ищу, дитя мое, требует мужчина, злясь теперь, когда я разгадала его намерения.

Нет! Я качаю головой взад-вперед, но боль только усиливается. Пульсирующая, раскаленная докрасна агония пронзает мой разум. Нет. Я не могу позволить ему победить. Кем бы он ни был, чего бы он ни хотел, все, что я знаю, это то, что это приведет к катастрофе. Опасность.

Однако скорость, с которой он меняет тактику, предупреждает меня, что он мало что не сделает, чтобы получить то, что хочет. Поэтому мне нужно перейти в наступление.

Почти сразу же, как только эта мысль приходит в голову, в моих барьерах появляется маленькая дырочка. Еще больше боли пронзает мою голову, но я без колебаний иду навстречу ей. Я просовываю руку в отверстие барьера и чувствую, как что-то проскальзывает мимо. Обхватываю это пальцами, сильно сжимаю и тяну.

За потрясающим всплеском энергии, который обрушивается на внешнюю сторону моего барьера, следует низкое рычание. Я дергаю сильнее, усиливая хватку. Что бы это ни было, на ощупь оно волокнистое, как длинные пряди очень тонких волос, но в то же время каждая из них ужасно тяжелая, и требуется значительное усилие, чтобы дотянуть это до меня, обратно через барьер.

Когда моя рука снова оказывается внутри, я захлопываю проем своего барьера и смотрю вниз на то, что у меня есть. Длинные черные нити, не волосы, а ленты. Каждая обтрепана по краям и переливается… цвета? Нет, не цвета. Я подношу ленты ближе к лицу. Складываются образы.

Тела с распоротыми грудными клетками, лица, забрызганные кровью, монстры с острыми зубами и черными глазами. Я бросаю ленты на землю у своих ног и поднимаюсь, в ужасе глядя, как поднимаю ладонь и вижу, что темнота переместилась на мою плоть. Кожа моих пальцев и запястья покрыта черными пятнами. Тень силы лент растягивается и меняется, превращаясь в вены, которые проступают под моей кожей.

Затем, внезапно, образы, отраженные на лентах, возникают в моей голове, вливаются в мой разум.

Малахи — рыдающий и вырывающийся из-под эбонитовых цепей… цепей из серы и огня — поднимающееся над его грудью большое изогнутое лезвие. Кровь проливается — но не из самого Малахи, а с чьего-то запястья, падая на Смертного Бога, привязанного к каменному помосту.