Я до сих пор помнила её нежный голос, растекающийся над иллюзорными полями и блуждающий по лепесткам хрустальных цветов солнечными бликами.

Мама была нашим призрачным счастьем… Единственным отблеском живого огня в этом царстве кромешной Тьмы.

Отец запрещал нам видеться. За непослушание Элею заперли в казематах, но она тайно приходила к нам каждую ночь и учила особой магии, которую сумела скрыть от Ангаарха.

Мать держалась только ради нас, но… три года назад она погибла при странных обстоятельствах. Бескрылый феникс обрёл покой и небо…

В тот миг я испытала боль, ударившую по мне сильнее пыток отца. Меня захлестнула волна истинной ненависти, ярости и отчаяния...

Смерть матери выжгла мою душу. Оставив только желание отомстить и спасти сестру.

– Лорана… – мой голос дрогнул.

Скарлет уже ушла и сейчас в коридоре оставались только мы и стража.

С трудом отогнав пронзительные воспоминания, я направилась в комнату. Уложила сестру на постель. Закрыла двери на замок и растянула сеть сигнальных плетений. Только после этого произнесла тихонько:

– Мы одни, можешь говорить, – прошептала, обнимая её и целуя в лоб.

Горячий, как при лихорадке. Плохо… Видимо, нас и впрямь ждёт новое пророчество.

– У меня случилось видение, – едва слышно ответила сестра.

– Уже? Тебе поэтому вызвали лекаря? – насторожилась.

– Нет, приступ был очень коротким, я смогла скрыть его, – Лорана уселась на кровати, поджав ноги под себя. Она напоминала беззащитного котёнка.

Десять лет. Совсем кроха. Но в этом возрасте фениксы обретали крылья, и я впервые легла на алтарь, отдавая Ангаарху свою магию.

Лорану от этой участи спасла болезнь, отсрочившая инициацию. Но если не сбежим, в ночь Расколотого огня она погибнет от рук Скарлет.

Наложница хотела замести следы. Я наблюдала за ней с помощью призрачной тропы и знала, что она стремительно теряет Силу. Её древний дух разрушал новое тело, и прекрасная белая кожа покрывалась гниющими язвами.

Скарлет умирала, заживо превращаясь в мумию. Ей срочно нужно новое тело, а найти сильного мага, способного выдержать подобную душу, очень сложно. Зато магия фениксов могла отсрочить неизбежное.

Змея несколько лет тайно тянула из Лораны Силу, мешая лечению и пробуждению крыльев. Мы знали об этом, но ничего не предпринимали.

Плетения Скарлет не причиняли сестре боли, зато постоянная потеря магии позволяла отсрочить инициацию и выгадать время. Мы долго готовились к побегу и сейчас либо обретём свободу, либо… погибнем.

– Лорана, а зачем Скарлет приходила к тебе? – спросила. – И почему привела с собой лекаря?

– Я испугалась грозы и сказала служанке позвать тебя, – смущённо пояснила сестра. – Но пришёл лекарь и Скара.

– Понятно. Эта дрянь подкупила слуг.

В другое время я бы встревожилась и попыталась сменить горничную, но теперь это не имело значения.

– Что сказал лекарь?

– Всё тоже, – голос сестрёнки дрогнул, – он не может вылечить меня. Я больше никогда не смогу видеть…

– Тш–ш–ш… – обняла её, нежно погладив по волосам.

Они были огненно–рыжими и играли на свету золотыми искрами будто настоящее солнышко.

– Всё будет хорошо, лисёнок, – прошептала, целуя курчавую макушку. – Мы выберемся. И я найду способ вернуть тебе зрение.

Сестра ослепла три года назад по вине Скарлет.

После того злосчастного видения, в котором она предсказала смерть Ангаарха, его наложница не смирилась с мягким приговором. Эта проклятая змея подстроила пожар в храме Расколотого пламени и заперла Лорану в молельне.

Огонь для фениксов – родная стихия, но лишь когда с нами крылья. Лорана тогда была слишком маленькой и ещё не испытала радости полёта, а я едва оправилась после кровавого ритуала отца.

Я безумно рисковала, когда сломя голову ринулась сквозь пламя в рушащийся храм. У меня почти не осталось магии, но я сумела использовать жизненную Силу, чтобы телепортировать Лорану за пределы храма.

Увы, её успели ослепить искры священного огня, а я тогда едва не погибла.

Мне не хватило энергии открыть портал и для себя. Но в миг, когда уже мысленно попрощалась с жизнью, из ниоткуда появился мужчина с белыми волосами и пронзительными янтарными глазами.

Гаррет Шаграхат…

В тот день я не знала, кто он. Никто не знал. Его имя ещё не прогремело и королевство не охватил пожар мятежа.

Он вынес меня из рассыпающегося пеплом храма, а затем исчез. Появился вновь спустя время, уже как генерал повстанцев. С тех пор меня начали преследовать эти странные сны…

– Лорана, ты упоминала о видении? – напомнила, вырвавшись из плена воспоминаний.

Время поджимало, но я не рисковала собираться и использовать магию, пока Скарлет не уползёт на достаточное расстояние. С этой кобры станется вернуться и ворваться в самый неподходящий момент.

– Я снова видела того мужчину, – прошептала сестра, – Гаррета. Он стоял посреди горы мёртвых чудовищ и с его клинка стекала мерцающая кровь. Его тоже ранило, но он не замечал боли и кого–то искал. Словно только это имело значение. Найти кого–то… Очень важного…

Голос Лораны дрогнул и в затянутых чернильной пеленой глазах вспыхнули алые искры. Предвестник нового пророчества.

– Королева… воительница… грешница… звезда и сердце… – в трансе прошептала сестра, – пять дев. Пять Мучениц, что принесут на своих крыльях Великую победу. Он ищет… мужчина с белыми как снег волосами ищет свою воительницу. Ведь истинному королю не нужна чужая королева…

Королева… я ждал тебя МОЯ королева…

Пророчество Лораны слилось с отголосками недавнего сна и слова Гаррета вновь прогремели в ушах.

Он ищет… меня?! Но разве не для того, чтобы убить?

В первом видении сестра сказала, что Гаррет уничтожит главное сокровище Ангаарха. Отрежет его от истинного источника Силы и лишит бессмертия.

Источник – это я! Родная дочь, дитя сломленной королевы…

– Он ищет воительницу… – вновь прошептала Лорана. – Он пришёл за ней. И не уйдёт без той, кому суждено стать его королевой…

ГЛАВА 3: Побег из Тьмы

Невозможно… Я отчётливо помнила другое предсказание! Губительное для меня, но дарующее надежду королевству.

То, что сестра видела сейчас, полностью перечёркивало его…

Неужели особая магия Гарретта заключается именно в способности создавать разные варианты будущего?

Сердце забилось загнанной птицей, и голова пошла кругом от догадок и хрупких надежд. Я годами пыталась смириться со своей участью и молилась лишь о том,