Поднимаюсь с постели и подхожу к окну. Закрываю створку, но щеколду опустить не успеваю.

“Кар-р” – раздаётся за моей спиной.

Подпрыгиваю на месте и поворачиваюсь.

На спинке моей кровати сидит большой чёрный ворон.

Невольно вскрикиваю. Мурик немедленно поднимает голову.

“Чего тебе не спится?” – интересуется он недовольно.

– А ты сам не видишь? – шёпотом спрашиваю я, указывая подрагивающей рукой на незваного гостя.

“А что я должен видеть?”

Мурик вертит головой, затем фыркает и закрывает глаза.

“Спи, – приказным тоном заявляет он. – Вставать скоро”.

То есть птицу он в упор не видит. И что это значит? Я всё ещё сплю? Тогда почему так холодно ногам? Щеколду-то я так и не опустила, и рама снова приоткрылась от лёгкого порыва ветра.

Неужели галлюцинации?

Ворон наклоняет голову, изучая меня одним глазом, а, затем взмахнув крыльями, взлетает. Вместо того чтобы вылететь в окно, он садится на пол у двери, ведущей внутрь дома, и снова поворачивается ко мне. Моё сердце ускоряет бег.

Точно галлюцинация. Невольно вспоминается сцена из Булгакова, когда кот Бегемот объявил себя молчаливой галлюцинацией.

“Кар-р”! – кричит ворон, опровергая мою последнюю мысль.

А поскольку Мурик не реагирует, я начинаю думать, что проблема ещё серьёзнее. Глюк настолько реален. И затрагивает не только зрение, но и слух.

Кажется, я переутомилась.

Ворон нетерпеливо переминается у двери, продолжая поглядывать на меня. А затем ему явно надоедает моя нерешительность, и он пешком просачивается сквозь дверь.

Впрочем, меня это уже не удивляет. Глюки они такие. Куда хотят, туда и просачиваются.

Голова ворона появляется снова. Одна голова, торчащая из двери.

Ну тут уж нужно быть полной идиоткой, чтобы не понять, что меня зовут за собой.

“Ты куда?” – мявкает Мурик.

– Спи, пойду тесто заведу. Светает уже, – вру я, направляясь к двери на лестницу.

Однако в последний момент я вспоминаю об осторожности и достаю из-под кровати топорик. Мало ли что…

Ворон ждёт меня на перилах лестницы.

– Ну идём, – шепчу я тихонько, опасаясь разбудить Мурика и нарваться на лишние кошачьи вопросы. – Ты ведь не просто так прилетел.

Щёлкнув клювом птица взлетает и пикирует вниз на первый этаж. И я уже не удивляюсь, когда спустившись, вижу её сидящей на лавке, подпирающей дверь в подвал. Ворон нетерпеливо переступает с ноги на ногу.

А я вспоминаю недавний сон. И понимаю, что многократно начертанная во сне руна, прямо-таки намертво впечаталась в мою память.

– Да ясно мне, чего ты хочешь, – раздражённая его настойчивостью, негромко огрызаюсь я. – Но если бы ты знал, как не хочется мне сейчас туда идти.

Однако этот пучок перьев явно не понимает, что мне не по себе лезть в подвал в поисках каких-то тайн на свою задницу.

– Можно я хотя бы Рейкена дождусь?

Ворон хрипло каркает, и на этот раз мне мерещится в его голосе недовольство.

Ну нет так нет. И вообще, при чём тут Рейкен? С каких пор я стала так доверять вредному плотнику? Однако настроить себя против Рейкена не получается. Всё-таки он уже несколько раз вступался за меня. Вот и цепляется мысль за него в поисках защиты.

Но и ворона я начинаю понимать. Тут явно какой-то чужой секрет.

В моей голове выстраивается короткая цепочка. Руна на могиле Фриды и руна из сна одна и та же. И ворон, скорее всего, прислан ею, если только он не является ещё чем-то большим, скажем, воплощением души бабушки Фриды. Правда, при этой мысли мороз пробирает. Призраки – это не то, к чему я привыкла. Но, напоминаю себе, это всё-таки мир магии, мало ли что тут принято.

Я, чужой человек, занявший место Летиции. И если Фрида не успела передать своей внучке что-то важное, то опереться больше кроме меня ей не на кого.

Возникло у меня ощущение там на могиле, что Фрида меня приняла. А значит… значит теперь долг платежом красен.

Вздохнув, я отодвигаю лавку и зажигаю свечу. За пояс затыкаю ещё пару свечей, подозревая, что они могут пригодиться. Огонёк дрожит в моих неверных пальцах, отбрасывая пляшущие тени на стены. Ворон вспархивает с лавки и исчезает в темном проёме подвала. Я делаю глубокий вдох и спускаюсь за ним. В одной руке свеча, в другой – топорик.

Каменные ступени холодят босые ноги. Чёрт, могла же обуться. Даже в голову не пришло. Но не возвращаться же. Времени у меня осталось немного. Скоро придёт Грета, а при ней раскрывать секреты Фриды точно не стоит. Я только посмотрю, проверю свои догадки.

Свеча освещает знакомые ряды полок с горшками. Ворон уже сидит на полке у той самой дальней стены.

Подхожу ближе. Каменная кладка. Но я-то помню место.

Протягиваю руку к холодному камню и задерживаю дыхание. Пламя свечи замирает, словно тоже ждёт.

Медленно, точно так же как во сне, начинаю рисовать пальцем знакомую руну. Линия за линией, изгиб за изгибом. Рука чертит знак уверенно. Ну ещё бы, столько раз повторить это во сне.

Правда, в отличие от сна линии не загораются. Может, я делаю что-то не так?

Прикрываю глаза, вызывая в памяти рисунок, а рука продолжает двигаться.

Последняя черта. Руна завершена.

Глава 43

– Тебе надо хозяйку этой пекарни переманить в свою основную резиденцию, – с хитрой усмешкой произносит Мери, внимательно рассматривая меня. – Мне кажется, если бы тебя кормить только пирогами из этой пекарни, ты будешь всегда в хорошем настроении.

Эта фраза выдергивает меня из мыслей, в которые я был погружен с самого утра, а я ловлю себя на том, что ем уже далеко не первый кусок свежего, ароматного пирога, из тех, что заказывают из пекарни “Сладкие булочки”. Но это бы ничего. Если бы при этом на моем лице не было вот этой самой глупой улыбки, по поводу которой Мери и отпустила свое замечание.

– Она не поедет ко мне, – отрезаю я, чтобы дальше не развивать эту тему.

– Почему? Предложи ей хорошие условия, достойную оплату, – непонимающе пожимает плечами Мери и тоже откусывает булочку.

С посыпкой из сахарной пудры и очень мягким пористым тестом. Новые, таких еще не было.

– Это ее родовое дело, она не передаст ему никому другому, – пытаюсь я найти убедительное объяснение для девушки.

Ну не выдавать же, что