— Вам приходится непросто? — вот теперь в голосе Монтейна послышалась неподдельная тревога.

Она бросила на него быстрый и полный неподдельного ужаса взгляд.

— Эти мерзавцы подбросили мне троих детей.

Вильгельм хмыкнул, качая головой:

— Герцогиня Мирабелла не перестаёт меня удивлять.

— В таком случае помолитесь за меня Создателю и всем чертям, чтобы они на этом становились, — Ханна усмехнулась ему в тон.

Они посмотрели друг на друга с таким пониманием, что мне стало почти не по себе.

Эти двое беседовали как люди, имеющие повод если не опасаться друг друга, то держать некоторый нейтралитет. Но точно не как чужие.

— Я постараюсь связаться с ними и поторопить, — герцогиня первой вернулась к серьёзному тону.

Однако Монтейн лишь покачал головой, глядя вдаль, на замок.

— Не стоит. У Бруно нет причин мчаться домой сломя голову. Если его нет, будем довольствоваться тем, что есть.

Глава 17

Путь до окружающей замок стены и боковых ворот занял не меньше четверти часа.

Бо́льшую часть этого времени герцогиня Ханна развлекала нас историей о том, как ей удалось поймать мою лошадь.

Оказалось, что Красавица вылетела из-за поворота прямо на неё и герцога Удо, когда они ночью возвращались из своего дома на Северной границе герцогства обратно в замок.

— Она слишком хороша, чтобы можно было устоять, — герцогиня не оправдывалась, лишь искренне воздавала должное лошади.

Морок едва слышно отфыркивался, выражая своё презрение ко всем нам разом, а я украдкой гладила Красавицу, потому что не могла от неё оторваться.

Теперь, когда она снова была со мной, все неудачи и беды казались не такими страшными. Даже предстоящая выволочка от барона не заставляла меня трепетать.

Монтейн же слушал герцогиню очень внимательно. Она говорила о виноградниках и том, что они требуют неусыпного внимания, и дважды я видела, как бровь Вильгельма удивлённо поднималась.

Он как будто соотносит услышанное с чем-то, что было ему давно известно, и это несоответствие ставило его в тупик.

Перед самыми воротами я слегка замешкалась, запоздало вспомнив о том, как выгляжу. Первые встретившиеся нам крестьяне уже бросили на меня подозрительные взгляды. Что же будет, когда мы войдём внутрь?

Ханна очевидно поняла моё смущение, потому что остановилась, окинула меня долгим взглядом, а после покачала головой:

— Идём. Тут не так далеко.

Мне послышалась в её голосе почти вымученная уверенность и… понимание?

О происхождении четвёртой жены герцога Удо болтали разное. Вплоть до того, что до встречи с ним она грабила путников на большой дороге.

Подтверждений этому не было никаких, если это хотя бы отчасти было правдой…

Это значило бы, что у меня есть надежда на снисхождение к допущенной в первую минуту грубости.

Прежде мне не доводилось бывать в замках, и, очутившись во дворе, я остановилась снова. Всё здесь было устроено почти так же просто, как в деревне: суетились люди, бегали дети, справа от нас четверо молодых мужчин чинили крышу сарая.

Ощущение безопасности за стеной усилилось, стало почти осязаемым, и я улыбнулась устало и почти истерично.

Потому что, помимо безопасности, здесь чувствовалась… сила. Она тоже была почти материальной. Казалось, она искрила в воздухе, играла с красивыми и такими необычными волосами Ханны.

Главное — не забыться и не обратиться к ней так, просто по имени.

Мимо нас пронёсся совсем маленький светловолосый мальчишка с прутиком в руках. Он упал, шлёпнулся на четвереньки и тут же вскочил, засмеялся и побежал дальше.

— Удо! — герцогиня хлопнула в ладоши, пытаясь остановить ребёнка, но тот не обратил на неё внимания, устремляясь к высокому мужчине в летах с аккуратной бородкой. — Маленький чёрт! Кем нужно быть, чтобы так назвать ребёнка…

Выругалась она себе под нос, пробормотав последние слова почти скороговоркой.

— Что? — откликнулся ей взрослый мужской голос.

Лицо герцогини дрогнуло, а Монтейн будто окаменел.

Я повернулась в ту сторону, откуда ответили Ханне, пытаясь понять…

Один из чинивших крышу мужчин выпрямился, сидя на самом её краю. Он приложил ладонь ко лбу, чтобы лучше разглядеть нас, а потом спрыгнул на землю так лихо, что я успела инстинктивно испугаться, как бы он не разбился ненароком.

Мужчина направился к нам, и по мере того, как он приближался, мне всё больше хотелось трусливо спрятаться за барона.

Простая одежда, небрежно собранные в короткий хвост светлые волосы — герцога в нём сейчас выдавали лишь походка и осанка, но то, чем он него веяло…

Лишь теперь я начинала в полной мере понимать, о чём говорил Вильгельм, уверяя меня в том, что ему не под силу то, что может герцог Керн.

Сила, которая угадывалась в нём, была огромна. Спокойная и тёмная, как ночное небо, она была полностью в его власти, подчинялась ему и берегла его.

Почуяв её, то жалкое, маленькое, что сидело во мне, придушенно и с ненавистью зашипело, одновременно желая бежать как можно дальше и атаковать.

Он, наконец, остановился перед нами, тряхнул головой, убирая с лица упавшую прядь.

— Ну надо же! Каких гостей прибило к нашему порогу…

Герцог улыбнулся коротко, порочно и очень красиво. Он обращался ко всем сразу и ни к кому конкретно, но смотрел при этом только на барона Монтейна.

Всего на долю секунды, но тот скривился, как от зубной боли, и не счёл нужным отвечать.

Тем временем взгляд Удо Керна, — по всей видимости, Удо-старшего, — переместился на меня, и я крепче вцепилась в поводья, потому что по шее сзади побежал холодок.

Он тоже чувствовал.

— По всей видимости, барон торопился познакомить меня со своей новой спутницей.

— Моя спутница уже имела дело с нечистью сегодня, — Вильгельм вдруг развернулся, сделал почти неуловимое движение без намёка на вызов, но встал аккурат между мной и герцогом.

Тот хмыкнул и хотел ещё что-то сказать, но Ханна его опередила:

— Я пообещала мадам Мелании ванну и чистую одежду.

Она сделала всего один шаг к мужу, и я почти не поверила своим глазам, когда её локоть по-простецки врезался ему в бок — коротко, едва заметно, но с очевидным предупреждением. Как будто это она была урождённой герцогиней, а он — лесным разбойником, до сих плохо знакомым с манерами.

— Разумеется, — Керн же будто этого и вовсе не заметил, отвесил мне короткий, вроде бы шутливый, но достаточно вежливый поклон. — Могу предложить вам расположиться в гостевых комнатах в моём доме. Или предпочтёте замок?

— Благодарю, мы снимем жильё и дождёмся герцога Бруно, — Вильгельм отозвался с непонятной мне интонацией.

— Боюсь, учитывая двух коней,