Захлебываясь рыданиями, обхватываю себя руками, не в силах остановить жгучий мороз, бегущий по коже. Неужели это чувство холода теперь со мной навсегда? В своих страданиях и самобичеваниях, я не слышу, как открывается дверь и, только ощутив, как меня внезапно разворачивают и прижимают к горячей груди, прихожу в себя, судорожно зажав рыдания в горле и застыв в кольце рук.

- Я здесь, с тобой, не уйду, слышишь? Я знаю, это глупо и странно, чувствовать то, что я чувствую к тебе, спустя такое недолгое время с нашего знакомства. Но это все логика, доводы разума. А на сердце другое. И я четко знаю, что мне больно видеть тебя такой, как сейчас.

Ладони Дэвида гладят мою мокрую спину, медленно и нежно. Это не страсть. Это утешение. И забота. Всхлипываю и утыкаюсь ледяным носом в его горячую шею, открытую расстегнутым воротом белой рубахи.

- Ого, ты просто ледяная, - говорит мужчина и неожиданно, чуть сдвинув меня, шагает в душевую кабинку, под горячие струи воды, даже не сняв одежды.

Так мы и стоим какое-то время. Обнявшись. Слушая шум воды, чувствуя, как поднимается пар вокруг нас. В какое-то мгновение я вдруг чувствую, как тело Дэвида напрягается. И мне становится трудно дышать. Вместо носа я касаюсь его шеи губами. Делаю первый шаг навстречу. Мне сейчас очень нужно его тепло и страсть. Нужен он сам.

Поднимаю лицо и совсем близко вижу его потемневшие глаза, а в следующее мгновение уже тону в поцелуе. Горячем и нетерпеливом. Дрожащими руками помогаю Дэвиду стянуть его мокрую одежду и вздрагиваю, как от удара током, от соприкосновения нашей голой кожи. Тепло, хорошо… Жарко!

Открыв глаза, не сразу понимаю, почему так хорошо себя чувствую, откуда эта приятная боль в мышцах и внезапная глупая улыбка на губах. А потом вспоминаю и медленно поворачиваюсь на бок, втайне ожидая, что место рядом пусто. И удивленно замираю. Дэвид спит на животе, обняв подушку и повернув лицо ко мне. Его светлые волосы непривычно взъерошены, а лицо спокойно и безмятежно. Хмурая морщинка между бровей почти разгладилась, а губы едва заметно вздрагивают улыбкой.

- Насмотрелась? – спрашивает хриплым ото сна голосом, хитро приоткрыв один глаз.

- Ой, можно подумать. Было бы на что смотреть, - нахально улыбаюсь. – Вот если бы ты лежал на спине, тогда ладно, а так…

За подобные крамольные слова я тут же жестко подавлена и придавлена к горячему мужскому телу. Следующий час мне доказывают многими интересными способами, какой редкий экземпляр подарила мне жизнь, чтобы оценила по всем достоинствам.

- Мне пора бежать. Скоро Мэдди проснется.

- О, Боже! Ты оставлял ее одну на всю ночь? – мне становится не по себе от понимания, какой опасности мы подвергли ребенка.

- Да что я, совсем безголовый? Нет, конечно. С ней ночевала наша кухарка, получив за дежурство двойной тариф, как раз будет на подарки к дню рождения ее внучки.

- Ааа, тогда хорошо. Ну, ты иди, папаша. А я еще посплю, - подначиваю Дэвида, нахально улыбаясь и укладываясь в кровати в позе звездочки, совсем капельку прикрывшись простыней.

- Провокаторша! – смеется сосед, нежно целует меня и быстро уходит, что-то весело насвистывая.

Я какое-то время лежу с блаженной улыбкой, но по мере того, как происходит осознание и понимание произошедшего, настроение мое становится все хуже и хуже. Не сдержалась. Поддалась влечению. Подставила Дэвида под удар.

Конечно, сна уже ни в одном глазу.

- БААА!

- Хоть бы раз позвала меня по-человечески, но нет же, вечно орешь,- бурчит, медленно проявляясь, призрак. – Чего тебе, неугомонная?

- Ба, ты же была здесь, ну… вчера, когда я вернулась?

- Была.

- И видела, как мы с Дэвидом…ну…, - пытаюсь подобрать слова.

- Как вы предавались любви? – выгнув насмешливо бровь, уточняет бабуля. – Зачем оно мне надо? Я поняла, к чему дело идет, еще когда он потащил тебя в душ. Разве же нормальный мужик устоит, увидев голую и беспомощную девушку? Я бы очень удивилась и насторожилась, если бы сосед не воспользовался моментом.

- Ты так об этом говоришь…

- Как? Здраво? Два взрослых человека, не связанных обязательствами, хорошо провели ночь, поддавшись наконец-таки давно существующему влечению. Что плохого?

- А как же тот факт, что нам нельзя быть вместе? Что он умрет, если будет со мной?

- Ну, ты же ему жениться не предлагала, насколько я понимаю? Подумаешь, один раз переспали…, - призрак пренебрежительно машет рукой.

Пораженно застываю, вылупившись на бабку. Надо же какие свободные у нее нравы. Удивительное дело.

- Понимаешь, раньше можно было просто игнорировать Дэвида. А теперь… мы были вместе. Если я разорву отношения, это не то же самое, как если бы этих отношений не было…

- Летта, очнись. Каких отношений? Один секс – это не отношения.

- Ты не понимаешь! То, что между нами – это не просто секс. Мы с ним оба это чувствуем. И я… я не хочу делать ему больно! Почему ты не проявилась вчера, не вмешалась?

- О! Так это я виновата, что вы поддались эмоциям? – голос бабки звучит весьма ядовито.

- Я не о том…. Мне вчера была нужна помощь, если бы ты вмешалась, я была бы благодарна…

- Если б, да кабы. Тебе вчера действительно была нужна помощь. И ее мог тебе дать только он, сосед. Я выбрала не вмешиваться, потому что ТЫ мне дороже, чем незнакомый мужчина. Тебе нужно было пережить магический откат. Такова сущность нашей магии, за все надо платить. Иногда цена несоразмерно высока.

- Зои пыталась снять проклятие? – спрашиваю.

- Она же теперь не ведьма, куда ей. Тем более то, что мы с тобой сделали, снять не сможет никто. По крайней мере, из тех, кто живет в этом затхлом городишке, да и вообще, в Англии. Это ты себе откат устроила.

- Как это? – переспрашиваю, открыв рот.

- А вот так. Решила, что проклятие – это плохо. Значит, ты – плохая и заслуживаешь наказания. Вот и получила. Научись контролировать свои эмоции, Летта, иначе натворишь таких дел, что устанешь расхлебывать последствия. И вообще, заканчивай уже самобичевание, тебе нужно пополнить ресурсы организма. Иди, поешь и ложись спать, сейчас только это важно.

- Но я только проснулась…