Жена оборачивается с улыбкой, оплетает руками мою шею, тянется первая губами.

— Рооланд, — шепчет, складывая губы колечком.

Сминаю их, пробуя на вкус, и опять мало. Бездна, у меня сейчас встанет, вот вообще не вовремя.

— Где этот разбойник? — мягко отстраняю жену и пробираюсь сквозь ветки кустарников к старому вязу, задираю голову и сквозь листву вижу шкодливую мордаху Ригарда. Протягиваю к нему руки. — Иди-ка сюда, парень! Иди, иди, если хочешь в выходные полетать над пропастью. Хм, нет? Ну, ладно, возьму одного Ленарда.

— Папа! — ловлю маленького засранца прямо в руки.

Ещё бы он не хотел! Все драконята обожают опасные места. Чем опасней, тем лучше.

Возвращаюсь к Софи с Ригардом на руках:

— Почему ты одна? Где все? Кордон, Тиара, нянька?

— У Кордона выходной, Тиара отпросилась помочь матери, а Лорина приболела.

— Ясно, — цежу сквозь зубы, злясь про себя на бестолковую прислугу. — Это не дело, что ты одна с детьми!

— Почему? — пожимает плечами, на щеках ямочки. — Мне в радость, любимый. Ты голоден? Идём в дом?

Любимый. Зверь внутри утробно рычит. Ему нравится. Хочет ещё раз это услышать. Я тоже не против.

Софи оглаживает выступающий живот, а я смотрю в вырез её платья, и кончики пальцев начинает показывать от нестерпимого желания стянуть вниз жёлтую тряпку.

— Голоден, — отвечаю без тени улыбки, глядя ей в глаза.

Понимает. Смущается. Краснеет. Нервно заправляет за ухо выбившуюся светлую прядку. Семь лет прошло, а она так и не привыкла, что в её присутствии зверь думает только об одном. И я вместе с ним.

Разворачивается, пряча смущение, подхватывает на руки Орбара и идёт с ним к дому.

— Я думала завтра навестить с мальчиками матушку и мистера Жако, если ты не против.

Хмурюсь, заставляя себя на смотреть на её задницу и вспомнить, что за мистер Жако ещё такой нарисовался.

— Аптекарь из Норленда?

— Угу. Матушка победила. Наотрез отказалась переезжать к нему, и он уступил. Впрочем, как всегда. Продал всё на острове и перебирается сюда. Хочет открыть лавку и решил посоветоваться насчёт ассортимента. Всё-таки, потребности у местных отличаются.

— Вместе съездим.

— Ты уверен? — оглядывается удивлённо.

— Абсолютно, — рассматриваю её губы. — Планируй на вечер. Я освобожусь раньше.

— Хорошо, как скажешь.

***

— Лорд Эварр, ещё чаю? — Табита суетится вокруг меня с белым чайником.

Дети, как обычно, разносят комнату. Ригард прыгает на диване. Орбар пытается стащить со стола скатерть. Ленард успевает ему помешать.

— Настойка от цинги не нужна, — Софи и аптекарь вместе склонились над листом пергамента, исписанным мелким почерком. — Здесь её почти не бывает, разве что чуточку иметь, на всякий случай про запас. Порошок от укачивания пригодится, многие леди мучаются в долгих поездках…

Поднимаю голову и смотрю на мать Софи. Некоторые терпеть не могут родственников жены. Я нет. Табита Ойсан всегда вызывала во мне симпатию и казалась разумной женщиной. Это чувствуется на уровне инстинктов — что человек на твоей стороне.

Что бы ни случалось, мать Софи была за меня. Я видел это. Чувствовал. Мудрая женщина. Качаю головой:

— Благодарю, миссис Ойсан, не стоит.

Дети орут. Орбар взбирается на комод и чудом не опрокидывает его на себя. Такими темпами они себя покалечат. Так не пойдёт.

— Парни, а ну-ка бегом на улицу! — одной рукой подхватываю с пола кожаный мяч.

Мальчишки с визгом несутся прочь из комнаты к двери, ведущей во внутренний двор. Иду за ними следом. Останавливаюсь в прихожей. На полке серванта на белоснежной кружевной салфетке стоит плетёная корзинка с клубочками разноцветной шерсти, в пушистый голубой воткнуты острые спицы.

Хмурюсь, хлопаю себя по внутреннему карману, достаю старый сломанный артефакт, внешне похожий на наручные часы на кожаном ремешке. Блокиратор метки истинной, когда-то изъятый при обыске у крысы Хоупа. С его слов, именно этот артефакт носила Софи. Втайне от всех забрал его себе.

Не знаю, зачем таскаю его с тех пор. Наверное, чтобы помнить, ЧТО едва не потерял однажды по собственной глупости, чудом вернул и теперь загрызу любого, кто попытается это отнять.

Для меня так и осталось загадкой, как так вышло, что в день свадьбы я вдруг снова почувствовал Софи. Верчу в руках артефакт. С обратной стороны он покрыт царапинами и сетью мелких трещин. Но этого явно недостаточно, чтобы вывести его из строя.

Отгибаю тонкую металлическую пластинку в основании и вижу крохотное круглое отверстие, проходящее насквозь. Беру в руки вязальную спицу из корзинки. Примеряю. Губы дёргаются в улыбке, потому что совпадение полное. Ясно теперь, кому мы с Софи обязаны «чудом».

Да, Табита Ойсан неспроста мне сразу понравилась. Мудрая женщина.

Прячу блокиратор обратно во внутренний карман. Выглядываю во дворик, убеждаясь, что дети заняты игрой в мяч. Возвращаюсь обратно в комнату.

Мать Софи и аптекарь о чём-то тихо спорят, склонившись над записями. Софи перебралась на диванчик и полулежит на нём, легонько прощупывая живот. Завидев меня, радостно улыбается и машет рукой, подзывая:

— Роланд! Толкается!

Опускаюсь на диван рядом с ней, накрываю её живот ладонью, ловлю отчётливые шевеления. Каждый раз будто впервые, истинная магия, иначе и не скажешь.

— Я чувствую себя переевшим бегемотом, — Софи обмахивает лицо бумажным веером и мечтательно смотрит в потолок. — Знаешь, в такие моменты я думаю, что вариант «по расчёту» был не так уж и плох. Сидела бы себе за городом, сплетничала с соседками, варила бы женское зелье, порхала как бабочка, не то что сейчас.

— Что за глупости лезут в твою милую головку, м?

Опускаю руку на спинку дивана у Софи за спиной. Подхватываю прядку светлых волос, пропускаю её между пальцев. Жадно впитываю чёткий профиль жены, её изящный носик и пухлые губки.

Дурманящий аромат карамели повсюду, проникает в нос и рот, наполняя его слюной. Сглатываю и ставлю уверенную точку в её наивных фантазиях:

— Нет других вариантов, малыш. Для тебя — точно нет. Только один: «по любви».