В её голосе звучала не привычная повелительность, а какая-то лихорадочная, неестественная деловитость, которая пугала куда сильнее.

— Карина, да что случилось? — Марина в отчаянии схватила её за рукав. — Кто был тот мужчина?

Та лишь усмехнулась — коротко, беззвучно и как-то по-новому, страшно. Легко отпихнула золовку, словно смахивая назойливую мошку.

— Какие гости? — почти крикнула ей вслед Марина, но в ответ лишь услышала щелчок захлопнувшейся двери.

Утром Марина устроила забастовку, она приготовила лишь кашу и то только для детей.

Карина, увидев, что золовка не собирается готовить, лишь усмехнулась.

— Ничего, куплю готовое. Из дома не выходи! — прошипела невестка, закрывая дверь в свою комнату. Она поправила яркий платок и вышла на улицу.

— Вы поссорились? — тихо спросил Сеня, его маленькая ладонь доверчиво легла на руку сестры.

— Нет, родной, всё хорошо, — соврала Марина, сжимая детские пальцы. — Пока прохладно, идите полоть на огород. Я скоро присоединюсь, только посуду перемою.

Едва дети скрылись за дверью, её смирение испарилось. Взгляд упал на хлипкий замок двери в комнату брата. Решение созрело мгновенно, вытеснив все страхи. Схватив тяжёлое полено, она с одного удара выбила замок. Дверь со скрипом распахнулась.

Марина лихорадочно обыскивала комнату. Сумка нашлась в глубине старого шкафа. Письмо лежало сверху, а под ним — туго набитый, увесистый мешок, в котором звенело серебро.

Дрожащими пальцами она развернула листок. Текст был написан твёрдой рукой; резкие, угловатые буквы вбивали жестокую правду в строчки, словно гвозди в доски.

Глава 35

Некий господин Каручергин приносил соболезнования… Марина перечитывала строки снова и снова, пока слова не поплыли перед глазами, пытаясь пробиться сквозь стену неверия. В письме говорилось, что Каручергин был рад видеть сына своего спасителя, предложил ему работу — сопровождать за хорошие деньги обоз в портовый город. Виктор справился блестяще, заслужив уважение. И Каручергин уже строил планы — сделать его на обратном пути начальником каравана, перевезти всю семью Виктора в своё имение, даровать им безбедную жизнь… Но произошёл несчастный случай. На обоз, везущий ценный груз, напали вооружённые бандиты. Виктор, не дрогнув, сражался наравне с охраной, но был ранен и, отступая, сорвался в бурную, холодную реку… Из витиеватых фраз следовало одно: брат пропал без вести. И, судя по официальному тону, шансов на чудо не осталось.

В груди Марины, холодной от ужаса, шевельнулась острая, щемящая жалость. Она мало знала Виктора, но уже начала привыкать к этой семье.

Через час вернулась Карина в сопровождении женщин из деревни, нёсших дымящиеся котелки. Они с удивлением покосились на распахнутую дверь со сломанным замком, но, промолчав, поспешно ретировались.

— После того камнепада ты стала совершенно неуправляемой, — голос Карины прозвучал тихо, но в нём слышалась угроза. Её взгляд, тяжёлый и острый, как шило, впился в письмо в руках золовки.

— Объяснись! — выдохнула Марина, поднимаясь во весь рост. — Пока я не подняла скандал на всю деревню! Что это за письмо? Кто был тот мужчина? И какие гости должны сегодня явиться? Почему они так уверены, что Виктор погиб? Может, его выбросило на берег ниже по течению? Несколько дней прошло, а они уже документы оформили!

Молчание Карины было оглушительным. Оно длилось мгновение, а затем в нём, словно плотина, прорвалось всё, что она так тщательно скрывала.

— Это всё ты! — сорвалась невестка на пронзительный, истеричный крик, её лицо исказила гримаса ненависти и боли. — Ты во всём виновата! Твоя паршивая, чужая кровь! А я говорила Виктору, умоляла его не ездить к этому Каручергину! — ее ноги ослабли, и она медленно, как подкошенная, опустилась на стул.

— Какая кровь? О чём ты? — Марина присела на соседний табурет.

— А о том, что ты дочь этого столичного богача, Каручергина, и одной знатной дамы! — выкрикнула Карина, и слова падали, как удары хлыста. — Любовь у них была безумная, греховная! Та женщина родила почти в одно время с матерью Виктора. Твой хитрый отец заплатил Соколовым огромные деньги, чтобы те навеки замолчали и отдали свою темноволосую новорождённую дочь в обмен на тебя! Думаешь, почему они сбежали так далеко и зажили, как господа? Представляешь, каким был откуп? Целое состояние! А всё из-за чего? Из-за цвета твоих проклятых волос! Белоснежных, как у твоего благородного папаши!

— Но… почему он не оставил девочку себе? — прошептала Марина, и голос её предательски дрогнул.

— Ты что, совсем не знаешь, что такое светские условности? — ядовито фыркнула Карина. — Он что, должен был принести незаконнорождённую дочь в свой фамильный особняк и предъявить жене?

— Но мать… как мать могла с такой лёгкостью отдать своё дитя и забыть о нём?

— А что ей оставалось? — крикнула Карина. — Её законный муж, поверь, поопаснее твоего папаши будет! Ах, говорила я Виктору, умоляла не упоминать о тебе, не отдавать того злосчастного письма! Глупо, как же он глупо поступил! Прошло столько лет, Каручергин давно забыл о твоём существовании. А тут появляется Виктор… Они его погубили… Я же просила его, я умоляла просто рассказать о нашем бедственном положении, не вспоминая прошлого! — её монолог пошёл по второму кругу, погружаясь в пучину отчаяния и злобы.

Марина сидела, словно пришибленная ударом пыльного мешка по голове, сжимая в онемевших пальцах хрустящий лист бумаги. Мир, который она только начала выстраивать, рухнул в одночасье, рассыпавшись прахом обмана, предательства и чужой, давней страсти.

Слова Карины повисли в воздухе, густые и тяжёлые, как дым от только что потушенного пожара. Марина, всё ещё ощущая под ногами зыбкую почву рухнувшей правды, с трудом заставила себя сосредоточиться на сиюминутной угрозе. Её взгляд скользнул по котелкам на столе, принесённым соседками.

— Какие гости… в такое время? — её собственный голос прозвучал приглушённо и хрипло. Она смотрела на Карину, пытаясь понять, о чём думает невестка.

— Сваха! — резко, словно отрубая, прервала её Карина. Её пальцы судорожно сжали край стола, побелев в костяшках. — И жених из города. Теперь я вдова, у которой на руках двое малых детей и незамужняя золовка. Мой долг — выдать тебя замуж. И как можно удачнее. В том доме, куда я тебя направляю, ты не будешь знать ни в чём недостатка. — Она произнесла это с таким ледяным, деловым цинизмом, что у Марины похолодело внутри.

— Тебе же Каручергин целое состояние отсыпал! — воскликнула девушка, с отчаянием указывая рукой в сторону комнаты, где был спрятан злополучный мешок. — Там столько серебра, что получится несколько лет жить безбедно и тебе, и детям! Или… ты можешь снова выйти замуж, не продавая меня с