Я застыл, переваривая услышанное.

– Продадите рецепты? – медленно повторил я. – Но ведь это же ваше главное преимущество…

– Нет, – перебила она. – Не главное, будем откровенны, у меня нет возможности построить завод и заниматься всем этим самостоятельно, уж точно не сейчас. Тот же синтез берлинской лазури требует точного соблюдения температур, времени реакции, пропорций. Малейшая ошибка и получится грязь вместо пигмента. Колфилд назначит ответственного, который разделит этапы между доверенными людьми, так, чтобы они не пересекались. Этот же ответственный замкнёт на себе всё. Я хочу в итоге получать стабильный доход, не вкладывая собственных сил в производство, как и денег на покупку ингредиентов.

Она говорила уверенно, как опытный торговец, просчитавший все ходы наперёд.

– Редкие цвета – это роскошь. Ярко-синий, глубокий зелёный, насыщенный красный… Ткани, окрашенные такими красителями, стоят в три-четыре раза дороже обычных. Королевская семья платит огромные деньги за пурпурные и синие одежды. Вельможи готовы отдать состояние за яркие гобелены. А мои краски не только сочные, но и стойкие. Они не поблёкнут на солнце, и стирка на них никак не повлияет. Скажу прямо – это будет настоящий прорыв, милорд!

Айрис смолкла, глядя с вызовом, словно ожидая возражений, коих у меня не было, я просто стоял и смотрел на неё, чувствуя, как всё больше проникаюсь уважением к этой маленькой хрупкой леди, как меня захватывает искреннее восхищение её умом, деловитостью, способностью мыслить стратегически. Поразительная девушка.

– Вы удивительная, леди Айрис, – неожиданно для себя же, вслух признался я.

Она смущённо вспыхнула, отвела взгляд:

– Я… просто делаю то, что должна. Вы не подумайте, что это всё только ради людей, живущих на этой земле, я вполне себе эгоистка и не хочу жить в Торнтоне, будучи чьей-то гувернанткой или женой какого-нибудь купца, которому нужна аристократическая фамилия…

Её последнее предложение ударило меня как обухом по голове.

Жена купца. Я застыл, не в силах осознать, что именно почувствовал в этот момент. Что-то горячее, колючее, неприятное поднялось из глубины груди и сдавило горло. Мышцы напряглись сами собой, челюсти сжались. Я представил Айрис хозяйкой дома какого-нибудь торгаша, сидящую за обеденным столом, обсуждающую цены на ткани и прибыль от продажи зерна. В постели этого… этого… Попытался остановить разошедшееся воображение, но было поздно.

Ярость. Чистая, необъяснимая ярость захлестнула меня с такой силой, что я едва сдержался, чтобы не стиснуть кулаки.

Какой там, к чёрту, купец?!

Я осёкся, поймав себя на мысли: неужели она мне нравится? Да быть того не может! Я посмотрел на её точёный профиль, изящный изгиб шеи, на упрямый подбородок, на руки, испачканные зелёными и синими пигментами, которые пока не сошли с её идеальной гладкой такой нежной кожи…

Мой иррациональный гнев возник из-за банальной ревности… Давно, очень давно я не испытывал ничего подобного. После предательства Хельги я был уверен, что больше никогда и никого не полюблю.

Но ведь леди Айрис другая… Совершенно.

Я сделал глубокий вдох и медленный выдох. Нельзя, чтобы Айрис догадалась о моих чувствах. Это неправильно. Я не имею права смотреть на неё как на возлюбленную… Но ведь смотрю и уже давно! Всё чаще и чаще ловлю себя на мыслях о ней. Вспоминаю её улыбку, её сосредоточенное лицо, упрямо поджатые губы.

– Милорд? – тихо окликнула меня Айрис. – Вы в порядке?

– Простите, – отозвался я, стараясь, чтобы голос звучал ровно. – Задумался. Повторите, пожалуйста, что вы сказали?

– Я хочу сама управлять своей жизнью и не зависеть от чьей-то милости.

Я молчал, борясь с желанием сказать ей, что она никогда не будет женой какого-то купца и тем более чьей-то гувернанткой, потому что я не позволю. Потому что сама мысль об этом доводит меня до безумия.

– Уверен, у вас всё получится, я же чем смогу, помогу.

Она посмотрела на меня с благодарностью, и, не спеша, зашагала вперёд в сторону особняка. С трудом отогнав дурацкие мысли, сменил тему:

– Раз уж мы разоткровенничались, хочу задать вам несколько странный, но не дающий мне покоя, вопрос, – начал я осторожно, даже оглянулся, чтобы проверить, как далеко дуэнья. Миссис Грейвс отстала метров на пять, значит, навряд ли она хоть что-то услышит, – почему вы раньше не применили свои знания? Не помогли отцу при жизни? А ведь вы могли…

Я недоговорил, осекся. Айрис, побледнев, резко остановилась, её пальцы крепко сжались на моей руке. Но девушка, поколебавшись мгновение, всё же ответила:

– На меня напали.

– Что? – опешил я.

– В Торнтоне, – продолжила она, глядя куда-то мимо меня. – Это произошло в конце лета, когда мы с Энни отправились на рынок. Она от меня отстала, а я заплутала и свернула в какой-то переулок, где меня и избили, чуть дух не вышибли. Как выжила, сама не понимаю. Не иначе Всевышний помог.

Я застыл, ошеломлённый.

– Почему не сообщили городской страже?

Айрис горько усмехнулась:

– Энни была в шоке и не сообразила, а я была не в состоянии даже двух слов связать.

Она помолчала, затем добавила тише:

– И вот что странно, и вы мне, скорее всего, не поверите, сочтёте за бред сумасшедшей… Милорд, я должна попросить вас дать клятву. Клятву, что вы никому не расскажете о моей тайне.

Я нахмурился, но кивнул:

– Даю вам слово джентльмена и лорда Королевства. Всё, что вы скажете, останется между нами.

Девушка медленно кивнула и выпалила:

– После того удара… я словно стала другим человеком. Знания приходят сами собой, как будто кто-то вложил в мою голову целую библиотеку. Я не знаю, как это объяснить. Может, это дар Всевышнего. Может, последствия травмы. Или всё вместе взятое.

Она замолчала, ожидая моей реакции. Я стоял, переваривая, я хотел бы отмахнуться от услышанного, как от бреда, но тут вспомнился случай из истории.

– Есть прецеденты, – медленно сказал я. – Джеймс Уатт, великий учёный чуть не погиб от удара молнией. Но он выжил вопреки всему, и вскоре после этого создал паровой двигатель, изменивший мир. Некоторые говорили, что молния «открыла» ему эти знания. Другие считали это совпадением. Но факт остаётся фактом, после той травмы он буквально изменил нашу действительность.

– Надо же… – задумчиво протянула Айрис.

Я смотрел на неё, пытаясь понять, говорит ли она правду. В её глазах не было лжи. Только усталость, страх и надежда, что я пойму.

И я решил поверить, тем более есть Энни, которая, скорее всего, подтвердит слова своей госпожи. Поверить несмотря на не покидающее