Как только последние слова слетают с моих губ, пламя всех свечей разом вспыхивает и поднимается вверх на добрых три дюйма, немного испугав Мэдди, да и меня, чего уж скрывать. Но я ободряюще улыбаюсь девочке и киваю, типа так и должно быть.

Теперь время закрепить ритуал. Специальным ножом протыкаю кожу на пальце, обмазываю своей кровью ангела на цепочке и надеваю на шею Мэдди, затем говорю ей, стараясь не спугнуть.

- Милая, сейчас мне нужно взять у тебя капельку крови, чтобы соединить со своей и мы навсегда стали родными по крови и магии. Ты разрешишь?

- А это больно? – спрашивает девочка, испуганно рассматривая мой палец, все еще кровоточащий.

- Это немного неприятно, не более того. Я тебе потом красивый пластырь налеплю, у меня есть с Микки Маусом и Русалочкой, выберешь, какой больше понравится, - уговариваю, понимая, что без согласия Мэдди не буду заниматься членовредительством.

- Ну, хорошо, - говорит малышка, протягивая мне свой палец, крепко зажмуриваясь и отворачиваясь. – Скажешь, когда можно будет повернуться?

- Конечно, милая, - говорю, одновременно со словами, чуть прокалывая доверчиво подставленный пальчик. Соединяю наши руки, наши ранки. – Вот и все. Ты очень храбрая девочка, Мэдди Рэдли.

Чувствую, как в местах соединения наших ранок рождается тепло, почти жар, а ребенок, сидящий рядом, вдруг, начинает ощущаться совершенно по-другому: более близким, родным…, любимым, словно это мое дитя, будто это я выносила ее девять месяцев и родила. Невероятно. Наверное, Мэдди тоже что-то такое чувствует, потому что садится ко мне на колени и обнимает за шею крепко-крепко, как давно потерянного и вдруг обретенного близкого человека.

Мы обнимаемся, и мое сердце окутывает какая-то странная, несвойственная мне, светлая и тихая радость, от которой нежданно набегают слезы на глаза.

- Я не понял, что здесь происходит?! – совершенно неожиданно раздается над нашими головами.

Мы обе вздрагиваем и отодвигаемся друг от друга, с одинаковым испугом глядя на Дэвида, пришедшего так не вовремя.

- Я могу все объяснить, - говорю, вставая и с трудом соображая, как можно объяснить рисунки на полу, горящие свечи и нас с Мэдди в пентаграмме, человеку совершенно не посвященному в потусторонний мир. Вот, ёлки!

- Я жду, - отвечает Дэвид, скрестив руки, словно отодвигаясь от меня.

- Это не так просто, - пытаюсь как-то мягко ввести мужчину в курс дела. – Пожалуй, начну с главного. Я – ведьма.

- Ты… кто? Что? Что за бред?

- К сожалению, это не бред. Я сама узнала о своей сущности меньше месяца назад.

- Ладно. Что значит, ведьма? Ты на метле летаешь? Вызываешь дьявола? Что там еще делают…

- Нет, - поспешно перебиваю Дэвида. – Я просто вижу иногда странные вещи. И могу немного лечить. Ты спросил, как я убила того зомби. Вот при помощи ведьмовской силы. Просто захотела, чтобы он рассыпался и все.

- Ты и со мной что-то сделала? Поэтому меня к тебе…, - мужчина делает паузу, потом продолжает, - так тянет?

- Нет! Наоборот. Если ты вспомнишь, я как раз всячески избегала тебя!

- Почему?

- Потому что сейчас неподходящее время для меня, чтобы заводить романы.

- Понятно. Мэдди, мы уходим!

- Но, папа…

- Я не желаю слушать пререканий. Собирайся, уже поздно, тебе давно пора быть в постели.

- Дэвид, это еще не все…, - останавливаю мужчину.

- О! Еще что-то есть? – ехидно уточняет сосед.

- Да, есть, - смотрю ему прямо в глаза. – Твоя дочь тоже ведьма.

- Так, все! Надоел этот бред! – мужчина в одно движение поднимает все еще сидящую Мэдди с полу и, громко вбивая пятки в пол, выходит во двор.

- Дэвид! – бегу за ним, хватаю его за руку.

Он зол, глаза стали серыми, темными, словно грозовые тучи.

- Выслушай меня, пожалуйста! Мэдди грозит опасность! Ты был прав, у твоей жены есть тайные мотивы, чтобы получить дочь. Жаклин нужны редкие способности Мэдди. Не знаю для чего, зачем, но она и ее муж опасны. Сделай все возможное, чтобы дочь не попала к твоей бывшей.

Дэвид сбрасывает мою руку.

- Мы сами разберемся, своей семьей.

И уходит, ни разу не оглянувшись. Стою, чувствуя себя совершенно без сил, что, впрочем, не удивительно: крайне насыщенный выдался день, с самого утра на ногах, да еще и куча приключений. Вползаю обратно в дом, в котором стоит непривычная тишина. Бабка обиделась, когда я проигнорировала ее вопли и совершила ритуал имянаречения, приняв Мэдди в наш Род. Помигав, призрак исчез и до сих пор не появился. Впрочем, звать ее я желания не имею. А вот чего хочу, так это быстро обмыться и лечь спать.

Приняв расслабляющий горячий душ и облачившись в растянутую футболку, иногда исполняющую роль ночной рубашки, со стоном зарываюсь в подушку лицом. Бооооже! Как приятно. Резко начинает жужжать телефон. Да ну, блин! На экране светится фотка Джейн и ее номер. Извини, подруга, у меня сейчас вообще нет желания разговаривать. Включаю телефон на беззвучный режим и моментально погружаюсь в сон.

И проваливаюсь в очередную историю из прошлого. В доме темно, лунный свет заливает комнату, в которой я стою. Возле окна копошится девушка, что-то привязывая к ножке кровати. Когда она поднимает голову, словно прислушиваясь к шумам спящего дома, я моментально узнаю маму. Очень молодая, красивая. Ее глаза сияют, а губы постоянно расползаются в довольную и хитрую улыбку. Открыв окно, она скидывает веревку вниз и, недолго думая, спускается по ней, а потом бегом несется к лесу.

Что вообще происходит? Зачем ей нужно ночью в лес? Не теряя времени даром, спускаюсь, как и мама, по веревке, хотя в моем случае, я плавно скольжу вниз, и бегу догонять быстро удаляющуюся фигуру в легком, светлом платье и теплой, но распахнутой на груди, кофте.

Почти теряю маму, когда та забегает в лес и исчезает за деревьями. Двигаюсь быстрее и стараюсь не шуметь, хотя это и бессмысленно, я что-то вроде призрака, прозрачная и