Я не хочу, чтобы дракон понял, насколько я волнуюсь.

У меня столько забот, что я мало думала о том, что сделала сестра. Разве что перед сном я представляла её невинное улыбчивое лицо и понимала: внешность часто обманчива.

Хотела она просто занять моё место? Или действительно в Мраколесье есть какой-то заговор?

Как ни странно, я думаю, что Норд скорее всего прав. Чтобы подделать метку нужна сильная магия, а сестра, как и мачеха, ей не обладают. Значит, им кто-то помог. Подозрительность Рагнара не знает границ, и я действительно надеюсь, что он сможет разобраться в происходящем. Скорее я даже уверена в этом.

Но меня пугает то, что будет после. Когда он будет уверен, что моя метка настоящая, а ребёнок его. Я не хочу быть с жестоким человеком, который ни во что меня не ставит. Не хочу быть вещью, с которой делают, что пожелают.

И главное – такой мужчина не должен растить моего сына, он воспитает такого же монстра.

Моё время стремительно уходит, а значит, я должна сбежать с Великом до того, как Норд всё выяснит. Иначе он точно запрёт меня где-нибудь под пристальным вниманием своей охраны. И я не попаду в ту сказочную страну с единорогами, про которую говорил Велик.

Рагнар выходит следом за мной, я слышу, как он затворяет дверь. Оборачиваюсь, и мы на мгновение встречаемся взглядами. Меня прошибает ознобом.

Я отворачиваюсь и скорее выхожу во двор храма, чтобы посмотреть не ушёл ли лекарь Хаук. Мне повезло, потому что он вместе с помощником разговаривает с кем-то из местных служителей.

Подойдя к ним, я останавливаюсь, ожидая пока мужчины закончат разговор. Не хочется быть надоедливой, тем более, что собираюсь обратиться к лекарю с просьбой. А в комнате я и так была с ним чересчур резкой. Недальновидный поступок, следующий раз стоит держать эмоции под контролем, но это сложно, когда дракон рядом. Он словно катализатор.

– Лира Анна? – Хаук вопросительно сморит на меня.

– Хотела поговорить с вами, – поясняю я, а затем добавляю, бросая на помощника лекаря взгляд: – Наедине.

– Что-то с ребёнком? Вам нужна помощь? – Хаук хмурится, подходя ко мне.

Я отвожу его в сторону, а затем достаю деревянную коробочку, замотанную в тряпицу. Для верности я даже примотала к коробке амулет, который мне дал Велик. Чтобы защититься от вредного воздействия смолы гибельника.

– Что это? – лекарь в недоумении глядит на странную коробку.

– Здесь смола гибельника. Я взяла немного на фабрике вчера. Знаю, вы учёный человек и поэтому хотела обратиться к вам с просьбой.

– Это даже интересно, – он добродушно усмехается, принимая у меня коробку.

Ухмылка Хаука становится шире, когда он замечает амулет Велика. Я никак это не комментирую, зная, как люди Рагнара относятся к местным обычаям. Наверняка он принимает амулет за что-то подобное. Но именно благодаря божку и этой вещице, я была защищена на фабрике. И сейчас ношу с собой смолу без опаски.

– Я принесла её вам не просто так, а ради дела. Я думаю, что у старых дев рождаются так называемые «уродцы» из-за работы на фабрике. А конкретно из-за этой смолы.

– Вы хотите, чтобы я вылечил детей? Не уверен…

– Я хочу устранить источник проблем. Думаю, что именно в смоле что-то есть. Возможно, виноваты особые средства, которые добавляют в неё. А может быть и нет. Вы же можете это выяснить? – в моём голосе тонна надежды.

Но Хаук глядит на меня с сомнением:

– Даже если ваши предположения верны, в чём я очень сомневаюсь, потому что такое вскрылось бы сразу же, вам стоило сообщить об этом военачальнику, а не мне.

– Думаете, он бы мне поверил? – горько улыбаюсь я. – Ему претит всё, что исходит от меня. Скорее Рагнар решил бы, что это очередные козни. А я хочу помочь женщинам. Вполне возможно, что они травятся прямо в эту секунду, пока мы тут с вами разговариваем на свежем воздухе.

Хаук тяжело вздыхает, но отрицательно качает головой:

– Это не по моей части. Вам лучше найти кого-то в городе. Может, алхимика…

– В город мне нельзя, я ведь старая дева. Нас не выпускают. К тому же, местным я бы не доверяла.

– Вы сама местная, лира Анна, – напоминает мне Хаук. – И, не обижайтесь, доверия у меня к вам едва ли больше, чем к остальным.

Я лишь передёргиваю плечами:

– Хорошо, я согласна рассказать Рагнару. Но чтобы он выслушал и принял меры, а не отмёл мою теорию, как бред, у меня должно быть что-то помимо слов. Анализа смолы и ваших слов, что это правда, будет достаточно. Я не пытаюсь интриговать или вредить. Просто прошу помощи.

– Боюсь, моих знаний недостаточно, чтобы провести анализ. Но… я возьму смолу, лира Анна. В городе поищу опытного алхимика и проконсультируюсь с ним, не упоминая ваше имя и назначение продукта.

– Не всем можно доверять, лир Хаук, – напоминаю я.

– Я не склонен проводить допросы, это прерогатива других, но вы кого-то в чём-то подозреваете?

– Всё в землях безмужних странное, и у меня плохое предчувствие.

– Я выполню вашу просьбу, и надеюсь, военачальник Норд не накажет меня за своеволие.

Я с облегчением выдыхаю:

– Спасибо вам. И простите, что была груба сегодня, вы этого не заслужили.

– Я понимаю, что вам непросто. Но вы можете облегчить свою участь, лира Анна, – Хаук понижает голос, глядя на меня с участием. – Вы его истинная, я почти уверен в этом. Возможно, вы ошиблись, забеременев от другого с помощью чёрной магии… или вас кто-то заставил…

Я поджимаю губы, пытаясь унять вспыхнувшее раздражение.

– Покайтесь перед военачальником, и он со временем простит вас. Истинность сделает своё дело…

– Да что вы говорите? А вы не допускаете того, что меня могли оклеветать? – взвиваюсь я. – И перед кем я должна каяться? Перед этим заносчивым грубияном? Он жёг меня раскалённым железом! Мне не забыть эту боль.

– Я давно знаю военачальника