— Яя, а когда ты себя осознала? Помнишь время своего рождения? — спросила я.

— Всегда, — заявила самодовольная особь Хаоса.

— А тот, кто ходит следом за маленьким человеком, когда появился?

— После меня, — подумав, сообщила Яя.

Это была отличная новость. Теперь оставалось узнать у садовника, в какой именно период изменился характер его дочери. Если ДО приезда первокурсников, то мы, студенты, все получали алиби. Это означало, что периметр разрушили до нашего приезда. И под подозрением останутся только риторы и тройка старшекурсников.

А вот если малышка начала себя странно вести сразу после нашего заезда, придется проверять всех однокурсников.

— Идем к девочке, за которой кто-то ходит, узнаем время, — решительно произнес Райден.

— Глупость! — завопила Яя, отползая от него и быстро хлопая глазом. — Он большой! Он страшный!

— Ты же раньше говорила «она»? — растерянно переспросила я.

Камачо вздохнул, глядя на улепетывающую яичницу.

— Лиц не разбирает, пола не различает. Великолепный свидетель, — хмыкнул он и повернулся ко мне. Глаза сияли восторгом. — Но какая разница. Это же настоящая тварь Хаоса, с которой можно разговаривать!

Глава 24

Надо же. Создания Хаоса пугали по своей сути, даже от милейшей яичницы волоски на руках становились дыбом. Откуда же такая радость?

Я недоуменно подняла бровь, и Камачо ухитрился понять мое молчаливое недоумение.

— Не понимаешь? Маккой, все просто. Сама Яя не вряд ли нам многое расскажет, она и сама почти ничего не знает. В академии могли существовать только простейшие твари типа клопа или тарахтелки. Но с разрушением контура мелаган, твоя яичница, развилась и обрела разум. Примерно на уровне домашнего животного, но умеющего говорить. Чем она нам может помочь? Максимум — расскажет о событиях последнего времени. А по-настоящему важно совсем другое.

Он подскочил, налил себе молока, мастерски выхватил из моих пальцев наполовину съеденную булочку и с азартом вгрызся в ее бочок.

— Сам факт разумной речи. Если твари Хаоса умеют говорить, то — появляется шанс их расспросить, вести переговоры, понять, что им надо. Почему они идут на Прорывы как безумные? А еще… Возможность узнать о причинах гибели отца переходит из области немыслимого в зону почти невероятного. Почти! В стене, в которую я бился годами, появилась трещина, понимаешь? Мой отец был одним из самых сильных и опытных Стражей. Как он мог потерять связь с остальными, хотя у него был личный клещ-передатчик? Если выжили твари, которые сражались с отцом, а они выжили, то…

— Подожди, — мягко сказала, смахнув крошку с его нижней губы, — я и сама не прочь узнать кое-какие сведения из прошлого, и эту возможность мы постараемся не упустить. Но давай пока подумаем о настоящем.

Камачо кивнул, обретя свой обычный, немного отстранённый вид. И я на секунду пожалела, что прервала его. Когда он говорил… то впервые выглядел открыто и юно что-ли. Обычно от него веяло умудренностью и притушенностью. Словно раскрашенный боевыми шрамами пес поглядывает на щенков и вздыхает: «Эх, глупыши».

Я протянула руку и провела кончиками пальцев по его щеке.

Он встречно прикоснулся к моему лицу. Мы прислушивались, не раздастся ли шум в холле, а сами как слепые трогали один другого.

— Девочка, которую я инициировал, — вдруг прошептал Райден.

— Мальчик, которого я достала из-под земли, — не осталась в долгу я.

Наши пальцы остановились на губах, проводя по мягкой, нежной как шелк коже.

— Тут опасно, — намекнула я, имея в виду постоянную опасность появления кого-нибудь в библиотеке, не говоря уже о постоянно проживающей здесь любопытной яичнице.

— Поговорим с садовником, поужинаем и… погуляем, — хищно предложил Камачо.

Хорошо, что на мне была учебная форма с кителем. Впервые в жизни я ощутила как сжимаются в камешки вершинки грудей, чувствительно упираясь в лиф. Вот это да, от предложения погулять.

— Хорошо, — чуть дрогнувшим голосом согласилась я. И Райден вдруг остро лизнул палец, все еще лежащий на его губах.

Из библиотеки я вышла, залитая стеснением до горящих щек. Зато Альфа выступал, горделиво задрав подбородок и довольно сияя глазами, так и хотелось подножку поставить, чтобы спесь сбить.

Некоторое время мы шли молча, солнце понемногу собиралось за горизонт, отбрасывая на наши лица косые тени от пересекающихся наверху веток. Я поглядывала на спутника, его четкий решительный профиль, гриву белых волос. И отчего-то представила, как иду рядом с настоящим Принцем Ночи, из сказки.

Внезапно Камачо пригнулся и замер, напряженно всматриваясь в тянущееся слева ограждение из стриженных кустов. Вслушиваясь, я тоже услышала тихие, невнятные звуки. То ли кто-то стонал, то ли чавкал. Любой вариант меня несколько пугал.

Райден осторожно раздвинул ветки и нашим глазам предстал сидящий на земле садовник. Отец малышки с остервенением разрезал штанину небольшим кривым ножом. При нашем появлении он нервно вскинулся, но тут же узнал нас и лихорадочно зачастил:

— Это вы?! Как же вовремя! Лири убежала к озеру, если вы поспешите немедля, то обязательно ее догоните. Я подвернул ногу, совсем не могу двинуться. Проклятье! Ну же, чего вы стоите?! Спасите мою дочь!

— Может быть сначала сообщить о вашей травме риторам? — предложила я, в глубине души подумывая: «А не пошло бы куда подальше расследование». Мчаться в ночь за опасной девочкой вдруг показалось мне очень спорным планом.

Но мужчина схватил Камачо за рукав и взмолился:

— Бегите, Лири совсем не умеет плавать! Спасите мою девочку!

Может быть, это окажется ловушкой, почти наверняка окажется. Но я никогда себе не прощу, если откажу в помощи ребенку. Скорее всего Альфа подумал о том же, потому что бросил на меня сожалеющий взгляд и скомандовал:

— Оставайся с ним, а я за девочкой.

— Он просто подвернул ногу. На озере я буду полезнее.

И мы поспешили. В тайне надеясь, что это будет просто озеро. И просто непослушная девочка.

Глава 25

Озеро

Искать ребенка в большом парке, да еще вечером — не самая простая задача. Ветки-кусты-романтичные заросли, все, что днем выглядело мило и дружелюбно, сейчас лезло в глаза, било по бокам, мешалось под ногами или угрожающе возникало прямо перед самым носом. Боюсь, минут через пять нашего бега по прямой к озеру, мы сами окажемся без пары каких-нибудь ценных частей организма, свалимся на землю как садовник.

— Предлагаю использовать твой трюк с полигона, — остановившись, сказал Камачо и потрогал появившуюся под глазом глубокую царапину, — отправиться к озеру по дороге. Даже несмотря на ее протяженность и извилистость, с нашей скоростью мы легко обгоним Лири.

Вот. Самое мужественное в мужчине, по моему мнению, — это здравомыслие в трудную минуту. Мы выскочили на извивающуюся между деревьев аккуратную каменистую дорожку, достаточно широкую, чтобы двигаться без опаски, и уже через минут десять выбрались на открытое пространство рядом с озером.

Ничего себе…

Как добиралась эта маленькая молния, для меня загадка, но белое платье Лири отчетливо сияло у кромки берега. Детская фигурка, хрупкая и одинокая стояла на стыке черной воды с насыпью из острых камней. Несколько редких камышей покачивались в озере за ее спиной.

— Лири! — замахала я, радуясь, что девочка нашлась. — Иди к нам. Твой папа волнуется.

Лицо малышки плохо различалось в наступающем сумраке, не ясно была ли она нам рада, зато дальнейшие действия выглядели вполне говорящими. Она подняла камень и бросила его в нашу сторону.

Естественно, булыжник, запущенный слабой ручкой, пролетел не больше полутора метров.

— Спокойно, Лири! — присоединился к моим увещиваниям Райден. — Мы не причиним тебе вреда. Просто волнуемся за тебя, уже вечер. Маленькой девочке лучше сейчас быть дома, с папой.

Еще один природный снаряд полетел к нам. Хм. Неужели мы так пугающе выглядим?