— Ты — старейшина. Они сказали, что вздёрнут тебя за ноги, что так поступят со всеми регентами в назидание другим! Я не могла этого допустить, — Валерия ухватилась за его руки, умоляя взглянуть на неё, но он лишь отстранился ещё сильнее. Его плечи сгорбились, будто боль была невыносимой.

— Валерия, — начал Савва с той же агрессивной ухмылкой, что словно навсегда застыла у него на лице. — Мы сдержим своё слово. Торнеус будет жить. А вот ты? Спасибо за службу. — Он рассмеялся. — Но предатели нам не нужны.

Я среагировала слишком поздно. Фигура в чёрном поднялась из песка. Материализовалась из ниоткуда. Он схватил Валерию за голову обеими руками сзади.

Всё произошло слишком быстро, чтобы помешать.

Прямо как тогда с Гришей.

Прямо как тогда с Сайласом.

Валерия закричала, объятая чёрным пламенем, её тело обращалось в пепел. Женщина в фиолетовой маске ударила человека в чёрном, сбив того с ног, но было слишком поздно. Пламя не гасло.

— Нет! — закричал Торнеус и бросился к жене — в объятия пламени, что пожирало её тело. Несколько человек удержали его, повалили на землю, пока он кричал, дёргался и бился, протягивая руки к женщине, бывшей уже бесформенной кучей на утоптанной пыли.

Чёрный огонь делал своё дело быстро, и её метания прекратились.

Валерия не мучилась долго.

После того, как пламя стихло, хаос вспыхнул с новой силой. Они убили одну из наших, предательница это или нет. Я издала вопль ярости и обрушила на Савву ту злобу, о которой сама не подозревала.

Странные создания, светящиеся бирюзовым светом, вырвались из-под земли, выползая из каждого углубления, пока не превратились в рой кожистокрылых, призрачных, похожих на летучих мышей тварей, что обрушились на армию Самира словно библейская казнь.

— Я вас всех сама перебью! — проревела я, вонзая остриё копья в голову человека в чёрном, вставшего у меня на пути.

Савва не ждал ни моего гнева, ни существ, которых я призвала. На мгновение я внесла сумятицу в ряды легионов Самира, они смешались, отбиваясь от огромных насекомых, повинующихся моей воле. Мои призрачные, светящиеся насекомоподобные нетопыри разрывали его людей на куски, и старейшина не знал, что делать.

Я пронзила копьём грудь ещё одного человека и пригвоздила его к земле.

— Келдрик! — крикнула я Владыке Снов, теперь превращённым в огромного паука. Он изо всех сил старался защитить тех, кто не мог сражаться. — Уводи всех отсюда. Забери их и уходи. Я сама разберусь с этой мелочью.

— Ни... — начал Келдрик.

Я оборвала его.

— Иди!

Савва отступал передо мной, широко раскрыв глаза, не зная, что делать с такой яростью. Это чувство было восхитительным — никто до меня здесь не боялся меня.

Я была в ярости. Как они смеют? Торнеус был моим другом. Валерия была моей подругой. Она пошла на предательство от отчаяния и ужаса. Моё терпение лопнуло. Хватит с меня этого цирка. Я воткнула древко копья в землю с силой.

С меня довольно.

В тенях замерцали глаза. Светящиеся щели, мигающие бирюзовым светом, жуткие лики. Слишком острые, угловатые, будто вырезанные ножом. Мерцающие, как фонари, оскаленные ухмылки распахивались и начинали хохотать пронзительными, шипящими голосами.

Савва резко остановился в отступлении. Он посмотрел на свою грудь, из которой торчали несколько длинных призрачных пальцев. Длинная когтистая рука прошла сквозь него, словно призрак сквозь стену. Пальцы появились с другой стороны, будто он был нереален. Но когда рука дёрнулась назад, вырвала наружу весь его позвоночник. Прошла сквозь тело и вырвала его, словно это было ничто.

Савва, захлёбываясь кровью, рухнул на землю бесполезной и обмякшей грудой конечностей, лишённых позвоночного столба, что держал его прямо.

Вид того, как их лидер пал столь эффектным и ужасным образом, заставил чудовищ и людей в чёрном броситься наутёк, рассыпаться и исчезнуть в клубах чёрного дыма.

— Хотели увидеть армию уродов? — Я направилась к кучке людей в чёрном, прижатых к стене. — Получайте!

Я взмахнула древком копья, снесла голову подошедшему слишком близко ходячему трупу, отправив её кубарем катиться по песку.

Мои призраки уничтожали всё на своём пути, хихикая и хохоча, словно кошмары, какими и были, пока я разбиралась с теми, кто не успел сбежать.

Все эти фильмы ужасов, что я пересмотрела за всю жизнь, наконец-то пригодились.

Когда я подняла глаза от кровавой бойни, увидела, что Келдрик и остальные исчезли. На земле осталось несколько тел в фиолетовом — но не много. Горстка по сравнению с грудами трупов в чёрном и остатками монстров. Хорошо.

Ещё двое ходячих трупов пали от моего копья. Затем трое. Один из них успел ударить меня по плечу, но в следующее мгновение лишился головы. Битва была хаосом, месивом из призраков и теней против скелетов и зомби.

Я получала удовольствие. Я смеялась. Ярость и радость боя смешивались в странном, ликующем чувстве. Это был катарсис до боли. Похоже, внутри меня накопилась невысказанная досада.

Жаль, что это длилось недолго.

Забавно, как история повторяется. Казалось, последние полгода моей жизни прокручивались заново, будто кто-то нажал кнопку перемотки.

Молния ударила в центр городской площади.

Я отвернулась и прикрыла лицо от ослепительной вспышки. Когда свет померк, а оглушительный грохот стих, наступила тишина.

Все мои создания исчезли. Как и все тела, и ходячие трупы. Звуки битвы, паники и смерти оборвались в одно мгновение. Осталась лишь тишина.

Ничто не двигалось, кроме ветра.

Городская площадь была пустынна. Лишь я да он — застывшая в центре фигура, что смотрела прямо на меня. Его торс был обнажён. Чёрная ткань, ниспадавшая до земли, охватывала бёдра. Её дополняли металлические пластины, тёмные, как ночь: они охватывали талию и свисали по бокам. Всё это выглядело древним ритуальным облачением, завершённым массивными наручами на предплечьях. Одна рука была в металлической перчатке.

Его длинные чёрные волосы ниспадали на слегка склонённое лицо. Обнажённая грудь и руки были покрыты линиями чёрных как смоль татуировок — знаков, что я никогда не забуду. Знаков, что целовала не раз.

На нём не было маски, и, когда он медленно поднял голову, чтобы взглянуть на меня, его глаза, похожие на пролитые чернила, встретились с моими.

Я приготовилась к бою, несмотря на ком страха в животе и комок в горле. Я подняла копьё и нацелила обсидиановый наконечник на этого человека.

— Самир.

Глава