Резкий лай Йорика прорезал тишину. Я обернулась. Пес стоял спиной к нам, в своей «безопасной зоне», но весь ощетинился, уставившись в дальний темный угол холла, противоположный нашему уютному уголку. Он лаял отчаянно, звонко и зло: как на пылесос или фейерверк, но намного громче.

— Йорик! Фу! Тихо! Что там?

Первым делом я схватила скандалиста-охранника на руки. От греха. Вдруг тут крысы водятся? Мама дорогая!

В этот же момент раздался громкий треск и злобное шипение. Я мельком увидела, как Джонатан, отойдя от меня на добрых пять шагов к другой куче хлама, вдруг резко отпрыгнул. Оттуда, из-под какого-то покрытого паутиной зонтика с костяной ручкой, выскочило… нечто. Тень, принявшая форму зонтика? Оно метнулось к ногам Джонатана, пытаясь укусить его за лодыжку.

Мой охранник вскрикнул — впервые за все время я услышала в его голосе настоящий испуг — и буквально вылетел обратно на крыльцо, с грохотом захлопнув за собой дверь. С потолка бодро посыпалась штукатурка.

— Джонатан! — крикнула я, но дверь не открывалась.

Тень-зонтик с шипением растаяла в полумраке у стены. Причем Йорик на кусачий зонтик даже внимания не обратил. Он продолжал бешено лаять в угол. Какая пакость ему там померещилась?!

— Тише, малыш, тише… Что ты там увидел? Крысу? Призрак крысы?

В дальнем углу, почти сливаясь с тенями, стояло очередное нечто — невысокое и темное. Я подумала, что это просто еще одна коробка или старая урна. Но Йорик не унимался, его лай стал еще более грозным и вызывающим.

Присмотревшись, я различила очертания статуэтки, сантиметров сорок в высоту, не больше. Изваяние скрюченного существа с козлиными рогами, торчащими из лохматой головы. Сатир или черт сидел на корточках, обхватив колени длинными, костлявыми руками с когтями. Гротескная страшненькая безделушка, деревянная или каменная, покрытая вековой пылью.

— Ну и рожа, — пробормотала я, пытаясь унять дрожь в руках. — Это же просто фигурка, глупыш. Нечего тут…

Но замолчала на полуслове. Йорик не просто лаял. Он рвался из рук, шерсть на загривке стояла дыбом. Пришлось поймать воинственного охранника за морду и заставить замолчать самым примитивным способом.

И тогда я услышала скрип. Сначала подумала, что это скрипит старый пол. Или ветер гудит в забитых окнах. Но нет. Звук шел оттуда. Из темного угла. От статуэтки.

Это было едва слышное, прерывистое… дыхание. И мне показалось, что грудная клетка скрюченного существа под пылью едва заметно приподнялась. Мама дорогая! Оно живое? А чего такое… замученное? Ой… Приглядевшись, я заметила ошейник и цепь.

— Погоди, Йо, — машинально велела я, все еще придерживая пса за «клюв» и не давая ему гавкать слишком громко. — По-моему, оно нам не угрожает. И скрипит как-то больно… жалостно. Какая скотина посадила на цепь сторожевое животное и бросила без воды и еды? Даже лотка не оставили, гады!

Глава 4

Йорик, почувствовав мою уверенность, или просто устав бороться за право облаять весь мир, притих и лишь негромко ворчал, уткнувшись мордой в мою куртку. Его взгляд все еще был прикован к темному углу. А оттуда продолжало доноситься жалкое, прерывистое поскрипывание. То ли дыхание, то ли стон. Цепь на шее чудика тускло и неприятно поблескивала.

Вдруг дверь позади нас тоже заскрипела. Я резко обернулась. На пороге стоял Джонатан. На его непроницаемом лице сейчас отчетливо были заметны глубокое смущение и остатки паники. Он осторожно оглядел холл, особенно то место, где на него напал зонтик-невидимка.

— Мисс Маргарет! — выдохнул он, увидев меня целой и невредимой. — Вы… вы в порядке? Я… прошу прощения за мой неконтролируемый выход. Это было… неожиданно. Хорошо, что вам тут ничего не может угрожать.

— Да в порядке все, в порядке, — отмахнулась я, опуская Йорика на пол. Пес тут же занял боевую стойку передо мной, но лаять уже не спешил, только ворчал в сторону угла с дышащей статуэткой и поглядывал на Джонатана. — Зонтик, кажется, успокоился. Но тут у нас… питомец длительного хранения. На цепи и явно не в восторге от жизни. Это часть «хаоса»? Или декорация?

Секретарь осторожно подошел ближе, стараясь держаться на почтительном расстоянии от подозрительного хлама.

— Скорее всего, это проявление Хаоса, мисс, — решил он, внимательно оглядев статуэтку. — Их здесь много, но обычно они не такие тихие. И не прикованные. Это… странно.

— Странно? — Я фыркнула. — Это жестоко! Его надо освободить! И накормить! И проверить, не болит ли у него что. Даже если это монстр, издеваться-то зачем? Где тут у вас кухня? Или хотя бы миска воды?

Джонатан открыл рот, вероятно, чтобы объяснить, что кормить проявления магического беспорядка — не лучшая идея, но в этот момент его взгляд стал расфокусированным, как будто он слушал что-то внутри себя. Через пару секунд он снова посмотрел на меня, и на его лице появилось что-то вроде… делового удовлетворения?

— Мисс Маргарет, — произнес он ровным тоном, полностью восстановив самообладание, — мистер Локвуд был проинформирован о вашем благополучном прибытии в поместье и о первых шагах по усмирению хаоса. Он впечатлен вашей решительностью. И в качестве жеста доброй воли поручил мне показать вам нечто.

— Нечто? — насторожилась я.

Какое еще «нечто»? Мало мне здесь бардака, что ли?

Джонатан подошел к ближайшей стене, свободной от завалов, но покрытой толстым слоем пыли и паутины. Он провел перед ней рукой, не касаясь поверхности.

— Мистер Локвуд считает, что это поднимет ваш боевой дух. И подтвердит серьезность его намерений относительно компенсации.

Пыль на стене вдруг заколебалась, сгустилась и… рассеялась как дым. Вместо нее появилось изображение. Четкое, цветное, как на большом экране телевизора. Я узнала его мгновенно.

Квартира. Та самая, на первый взнос за которую ушли все мои накопления. За столом сидели двое: Толик, мой несостоявшийся муж, и его мамаша, выставившая меня на улицу с криками «лимита подзаборная». Оба они выглядели растерянными и злыми. Перед ними лежали какие-то документы с печатями.

— …ничего не понимаю! — донесся со «стены» визгливый голос почти-свекрови. — Как это «одобрение признано недействительным»?!

— Мам,