Несколько озадаченно взирая на мое барахтание, Его Величество наклонил на бок голову, со сдержанным любопытством глядя на меня сверху вниз. Потрясенно глазея в правильное овальное лицо, я вдыхала и вдыхала воздух, забыв, что его надо ещё и выдыхать. Уши опять заложило. Король вопросительно поднял брови. Он что-то сказал мне, что — я не услышала, и из-за этого растерялась еще сильнее. Только под движению губ распознала слово: «Выпейте».

Изящные пальцы щелкнули, проявляя из воздуха прозрачный бокал с водой. Проигнорировал кувшин с водой в шаге от себя?! Так легко тратить магию на элементарные вещи могут позволить себе лишь сильнейшие...

О, какие у него пальцы...

Белый Дракон приложил к моим губам бокал, чуть наклонил его, так чтобы прохлада воды коснулась губ. Подчиняясь, я глотнула, пытаясь не подавиться.

Из его рук вода казалась по меньшей мере нектаром. Несколько раз я случайно швыркнула водой, и тут же возненавидела себя за эти звуки. Слух вернулся.

Он. Он. Он. ОН!

Пока глотала воду, в голове бил набат, созывали военное положение, кричали «пожар»... Затем король осторожно отстранился. Осознав, что лежу так, что у меня образовывается второй подбородок, я подпрыгнула, всё-таки усаживаясь на заднюю точку и что есть сил втягивая живот. Тут же заметила, что платье на щиколотках некрасиво смялось.

«Я пропала!»

Смятое платье стало для меня важнейшим приоритетом.

— Вы — леди Кларисса, правильно? — участливо произнес серебристый голос. — Род Золотистых.

Он знает мое имя, кто я! От осознания этого захотелось петь, плясать, орать дурниной, бегать по комнате, летать, валяться по полу...

— Да... Ваше Величество, — едва ответила я совершенно не своим голосом, удерживая живот втянутым и садясь как можно прямее. Одновременно я дергала ногой, пытаясь незаметно поправить платье. Смотреть в глаза короля было выше моих сил, поэтому я уставилась куда-то в район его шеи, туда где под выступающим кадыком блестели серебряные нити искусно расшитого воротника. — Ах, я...

Вспомнив вылетевший из головы этикет, я чуть не вскочила, но белый Дракон остановил меня небрежным жестом. На музыкально длинных пальцах блеснули острые кончики полупрозрачных когтей.

— Оставьте, сидите. С вашим слабым женским здоровьем нужен покой. Или это я стал причиной вашего обморока? — он пододвинул стул, усаживаясь вплотную к дивану.

Отодвигаться было некуда. Между нами осталась только воздушная прослойка на длину ладони, не больше, и меня словно прижало всем... им. С трудом отведя глаза от расшитого воротника, я активно закивала, а затем отрицательно замотала головой, чувствуя себя детской игрушкой, которая умеет только шевелить болванкой, в которую вставлены волосы; еще открывать и закрывать глаза.

— Все же я? — он угадал, несмотря на все мои противоречивые сигналы. — Неужели король так пугает вас?

«Ингренс. Его зовут Ингренс».

Не в силах сформулировать ни слова, я отрицательно покачала головой, молясь чтобы меня поняли правильно. Внимательно проследив за мной, Ингренс одобрительно кивнул.

— Будьте уверены, я прекрасно знаю, что вам говорят обо мне, — красивые губы тонко улыбнулись. — Хочу заметить, что короля могут бояться только те, кто ему не подчиняется. А верные подданные, — он выделил слово «верные», — для меня как дети. Ваш отец не поддерживает меня — это вынуждает и меня отказывать ему в поддержке. Но я разделяю отцов и детей. Если вы обратитесь ко мне, то можете рассчитывать на королевскую щедрость.

Он был слишком близко. Так близко, что я видела длинные пепельные ресницы. Острыми стрелами они вонзались точно в ту точку, где сконцентрирована вся Кларисса из рода Золотистых.

— Так я могу рассчитывать на вас, леди Кларисса? — услышала мягко-настойчивое.

«Конечно. Конечно! Да! Да, мой король!» — искренне прокричала я внутри себя, но снаружи не смогла вымолвить ни слова. Я даже не ощущала наличие у себя языка. Как и способности разговаривать.

Ингренс несколько секунд выжидательно глядел на меня, но вразумительного ответа так и не дождался.

— Вижу, вы еще не пришли в себя. Искренне прошу простить меня за неожиданное появление, — он доброжелательно улыбнулся, — я не мог остаться безучастным к вашему внезапному... состоянию. Не буду мешать отдыху.

Млея от льющейся на меня безукоризненно вежливой речи, я безмозгло кивнула, а затем беспомощно проследила как он удаляется, с восторгом замечая как элегантно лежит плотное полотно ткани на развороте плеч, перетекая в складку, подхваченную широким поясом с серебряным шитьем. Какой стройный... Длинные прямые пряди белоснежных волос чуть воспаряли, рея за спиной при ходьбе. Ушел... Только после того как хлопнула дверь, отсекая меня от него, в голову несмело заползли первые короткие мысли.

«Что я наделала? Теперь он думает, что я больная. И дура! Он же сказал, что подданные для него как дети... Больная малолетняя дура! Дура! Кто еще может так себя вести? Королева дур!»

Я закрыла лицо руками.

«О, свет... Как он заботлив! Как красив...»

Спустив ноги вниз, я поднялась и со священным трепетом шагнула туда, где только что стоял король, всем существом впитывая эфирный отпечаток белого тела, оставшийся в воздухе и на полу; потянула носом снежную прохладу его запаха. Если после обморока я была еще способна соображать, то теперь, после настоящего разговора с ним, после таких близких пальцев, глаз, волос, блеска серебряных пуговиц, после того, что он назвал меня по имени и еще тысячи мелочей, каждая из которых для меня оказалась весом с гору, я окончательно потерялась, растворилась и рассеялась.

Когда в комнату поспешно вернулись отец с дядей, я уже лежала на диване с открытыми глазами и потрясенно пялилась в потолок. Отец завалил меня вопросами, долго и скрупулезно выведывая, что делал и чего именно хотел король. Только услышав, что монарх нанес всего лишь визит вежливости и действовал строго по этикету, успокоился. Дядя гневно фыркал, то и дело повторяя, что отморозок лишь пытался продемонстрировать сердце, которого у него быть не может. Я кивала, повторяя «да, папа» и «да, дядя». Или еще — «спасибо, хорошо». О большем я рассказывать не стала, да и не могла. Мой словарный запас сократился до шести слов.

Да. Папа. Дядя. Спасибо. Хорошо. Ингренс.

Перед глазами