Главное, Марине про это не говорить.

Его она услышала — в мирной тишине невозможно было не услышать шаги по скрипучему снегу. Улыбнулась ему, обнимая Пастуха, поцеловала жеребца в умную морду. Тот, умница, даже дышал рядом с ней осторожно и переступал большими копытами.

Тихо-тихо было вокруг и везде на Туре, укрывала небо голубой снежной завесью Луна, а розовая пузатая Марина рядом с жеребцом была так красива, что Люк вдруг почувствовал невозможное стеснение в груди. И моргнул раз, два, стряхивая с ресниц слезы.

Дети еще не появились, но он как воочию увидел, как бегают тут два похожих на него темноволосых пацана, как прячутся в этой конюшне так, как прятался он сам, и выдохнул, боясь спугнуть это будущее. И не желая другого.

Сейчас он был совершенно счастлив. И если ради этого тихого счастья надо будет выиграть свою жизнь обратно и спрятаться от короны, он так и сделает.

Глава 6

Маль-Серена, 9 мая, третий день после битвы богов

Остров богини-Воды тоже приходил в себя после битвы богов. Великий дух Ив-Таласиос повелевал водами и сам был средоточием стихии Синей, но повлиять на земную твердь не мог, и потому остров во время боя раскололся на несколько частей, меж которыми пришло море. Затем, когда явились анхель, трещины заросли, вытеснив тысячи тонн морской воды на поверхность острова, и, если бы не помощь духа, сделавшего потоки воды реками без берегов, уходящими в океан, множество из тех, кто прятались в подвалах, захлебнулись бы. А, возможно, и нет — не могли же анхель одним действием и помогать, и убивать?

Сейчас на Маль-Серене, как и везде, шел снег, почти сразу же тая, а над жителями, приводящими в порядок свои дома и улицы, реяли приспущенные государственные и траурные фиолетовые флаги.

Жители острова оплакивали свою царицу, прекрасную Иппоталию, и несли к морю масла в память о ней и венки из оливы в память о ее славе: во время боя богов достаточно было тех, кто не ушел в подвалы, понадеявшись на защиту стихийного духа, и с северо-западного берега следил за боем царицы и чудовищной тени. А потом, когда все закончилось, рассказал об этом соседям, те — своим соседям, и слухи, смешанные со слезами и восхищением, катились по острову, обрастая немыслимыми и красочными подробностями.

Были и те, кто фотографировали — и пусть кадры были размыты и сделаны издалека, чтобы посмотреть на них на экранах фотоаппаратов, выстраивались очереди.

Жители ждали оглашения того, кто станет регентом при наследнице, царевне Агриппии Таласиос Эфимония, и будет править ее именем до тех пор, пока она не уронит первую кровь и не станет царицей, получив полную власть. Регент выбирался решением почившей царицы. После созревания наследницы он отдавал ей правление и получал звание особого советника, но полную свободу от государственных дел обретал только после ее замужества и рождения первой дочери.

Редко в прошлом случалось так, чтобы царицы погибали до взросления наследницы, а уж тем более не бывало такого, чтобы оставалась царевна почти полной сиротой, без отцов и сестер матери, без ближайших родственников. Почти вся семья Агриппии, вся ближайшая родня погибла при взрыве на ипподроме. Остались только братья и сестры — дети трех дочерей Иппоталии, — и слава богине, что царевен и царевичей туда не брали до созревания: считалось, что скачки слишком горячат кровь, а дети должны расти в безмятежности.

Сейчас взгляды жителей Маль-Серены, славящих и царицу, и богиню-Мать, были прикованы не только ко дворцу, но и к главному храму Синей богини, расположенном в столице острова Терлассе. Именно там больше двух десятков лет служила настоятельницей старшая сестра Иппоталии, Ксантиппа, названная так в честь далекой прабабки. Ксантиппа как двоюродная бабушка оставалась самой близкой родственницей юной Агриппии. Все ждали, что именно ее назовет Иппоталия в прощальном слове.

Обычно прощальное слово почившей царицы стране оглашалось на шестой день после того, как она навеки уходила в море, а на седьмой короновалась новая царица. Но сейчас из-за младенчества наследницы решать с регентством нужно было поскорее. И завещание Иппоталии открыли на третий день после ее смерти.

И то, что было в нем, стало потрясением для многих: не была Маль-Серена идеалом, и не успело еще отгреметь эхо боев, а уже в некоторых высоких семьях, связанных родством с домом Таласиос Эфимония, стали думать, как оспорить регентство или перехватить власть, оставив регента воспитателем детей, как стать ближе к трону. Но решение царицы думы эти перечеркнуло.

«Волей своей в случае своей преждевременной гибели, если наследница к той поре не будет замужем, назначаю регентом и особым советником Таис Ольвию из благородной семьи Инидис, свою прабабушку по деду, добрую покровительницу и воспитательницу нескольких поколений семьи Таласиос Эфимония. Силы ее и знаний хватит, чтобы охранить и воспитать наследницу достойной правительницей Маль-Серены», — звучала по всему острову последняя воля Иппоталии.

Решение, как в старые времена, прокричали на площадях, проехали по улицам военные автомобили с мегафонами, высочайший приказ прибили ко дверям всех государственных учреждений. Люди, знавшие волшебницу издавна — ей уже было за сто шестьдесят лет, и из-за возраста на острове о ней ходили легенды, — посудачили-посудачили, поудивлялись, почему все же не матушку Ксантиппу выдернули из служения, и разошлись делать свои дела.

Но для самой Таис это назначение стало совершенной неожиданностью.

Не то, чтобы она была резко против — уж десять лет своей долгой жизни она могла себе позволить отдать далеким внукам, хотя, конечно, ей было чем заняться и помимо воспитания царских детей: она была лучшим специалистом в мире в разработке амулетов на основе кристаллов, изучала природные свойства камней, классифицировала их, постоянно ездила в экспедиции, чтобы понять зависимость сил камня от места его зарождения, писала научные труды, преподавала в Терласском магическом университете и вела курсы по множеству заведений по всему миру, имела парочку любовников, — в общем, еще одну жизнь в роли регента ей втиснуть было совершенно некуда. Но память Талии, отважной и сильной девочки Талии, она обязана была уважить, как и ее желание.

Талия, слава богине, сумела построить управление страной так, что в ее отсутствие и после смерти ее дочерей, мужей и родных, которые тоже занимали значимые государственные посты и, что немаловажно, с полной отдачей на этих постах работали, государственная машина не забуксовала и не остановилась. Подхватили управление заместители и помощники, вторые министры и вице-президенты