Все логически складывалось, и только одно оставалось непонятным – зачем Мариетта нужна была жениху? Договорной брак, как у тётушки с дядюшкой, в котором они оба страдали? Ох!

Как же хорошо, что я смогла избежать этого брака. Иначе тоже сейчас жила бы с нелюбимым мужем, который тоже меня бы ненавидел.

Дома я, следуя рекомендациям лекаря, весь оставшийся день провела в постели. Люсиль и Эван ухаживали за мной: по очереди приносили попить воду и компот, и развлекали разговорами.

За то время, что мы вместе, они очень изменились: поправились, немного вытянулись. И глазки их теперь горели весельем.

Ещё они поделились радостной новостью:

– Мари! Папка бросил пить!

– И зовёт нас жить домой, – добавил Эван.

– Но мы уходить от тебя не хотим! – взяла меня за руку Люсиль. – Мы с Эваном подумали и решили: папку будем навещать, а жить с тобой. Можно?

– Конечно!.

От их речей на моей душе стало так тепло и комфортно, что я для себя поняла – появилась я здесь точно не случайно. Мы спасли друг друга: они меня, а я их.

Я впервые познала радость материнства, которого была лишена в моём мире. И усадьбу я должна спасти во что бы то ни стало. Иначе всё напрасно.

Глава 20

На следующий день мне стало лучше, и я принялась печь новые заказы, тем более что один поступил аж от самого мэра! В письме его секретарь написал, что Ульфгранг Гунтраз намерен устроить приём и ждёт от меня большую партию пирожных, изысканно украшенных кремом.

Вот уж не ожидала, что слухи о моих яблочных колечках и слойках дойдут до него. Радость-то какая!

Что ж, за дело!

Работая над крупным заказом, я очень старалась. А пока пекла, пришла идея: может, мне удастся поговорить с мэром лично и уговорить дать отсрочку по налогам?

Увы, но сколько бы я ни старалась, сколько бы ни работала, собрать нужную сумму к концу зимы вряд ли получится. А с отсрочкой хотя бы на месяц, я вполне успею.

Я поделилась задумкой с Люсиль, помогавшей мне в готовке.

– Это было бы замечательно! – обрадовалась малышка, поправляя косынку на голове. Я научила детей соблюдать правила гигиены, и мы на кухне втроем работали с покрытой головой. Разве что Эван ходил в милой шапочке, надевая её, когда помогал готовить яблочное повидло или раскладывать его по пирожным.

Он тоже старался помогать, чтобы спасти любимую усадьбу, но усидчивость маленькому непоседе давалась тяжело.

– Опять чад устраиваете! – под потолком появился Дядюшка. – С яблоками копошитесь, покоя не даёте!

Он начал ворчать, но мы привыкли к нему и воспринимали его как призрачного члена семьи.

– Чтобы усадьбу спасти, пустая ты голова! – проснулся Лапушок, вися вниз головой в углу прихожей.

Расправляя по очереди крылья, он разминался.

Я запрещала ему летать над кухней, когда мы готовим, опять же в целях соблюдения санитарных норм: вдруг шерстинка с его рыжего тельца упадёт на кондитерское изделие? Вот Лапушок и висел всегда в одном углу, подальше от кухни или на второй этаж улетал.

Эван, уже явно уставший от работы, снял с себя фартук и отправился к питомцу. Лапушок обрадовался, аккуратно приземлился на плечико мальчишки.

– Ай! Не щекотись! – захохотал малыш и с удовольствием принялся тискать фамильяра.

Люсиль улыбнулась, не удержалась и тоже пошла гладить Лапушка.

Дети обожали его, каждый день с ним возились, тискали, как котёнка, на что он вовсе не был против.

Дядюшка в такие моменты брезгливо кривился, а сегодня процедил сквозь зубы:

– Яблоки уже поглощаете безмерно, как яблочный жрун. Того гляди, скоро крылья у вас уродливые вырастут и лица скривятся, как у него! Рыжими червяками станете! Фу!

– Зато добрыми и не злючими! – отмахнулся Эван и, раскинув руки, начал махать ими, воображая, что может летать.

Он, Люсиль и Лапушок отправились на второй этаж и начали там шуметь.

– Да они весь дом разнесут! – уплыл за ними Дядюшка, я остались одна на непривычно тихой кухне, где стало слышно, как в очаге потрескивал огонь.

Теперь меня не отвлекали от дела, и я ловко стала катать тесто.

Работа эта монотонная, поэтому я погрузилась в мысли.

Вспомнила странную заказчицу, после чаепития с которой мне стало плохо.

Мысленно поблагодарила небо за то, что уберегло от беды, а потом перед глазами встал Марк…

Его признание не выходило из головы. Я боролась с тягой поехать на ярмарку и ещё раз его увидеть. Почему-то я даже не сомневалась, что он точно так же приходит на рынок и ждёт моего появления.

Я даже уже была не рада наплыву заказов, которые мне делали выручку гораздо больше, чем я получала на ярмарке. Да и развозить товар по домам куда проще, чем сбывать его за прилавком. Но тогда бы у меня была возможность снова увидеть Марка. Да, просто увидеть, на большее я не рассчитываю, потому что мы не пара…

– Мари, пора. Тесто поднялось, – напомнила мне Люсиль, вернувшись на кухню.

– Ах, точно! – спохватилась я, со своими переживаниями совсем забыв, что должна состряпать много пирожных. А ещё надо сделать пастилу и крем!

Я легла очень поздно, зато заказ выполнила со всем тщанием.

Днём приехал дед Митруш, помог мне аккуратно погрузить коробки, которые я купила для крупных заказов. Затем я переоделась и, перед тем, как выезжать, заплатила ему за помощь.

Увидев деньги, Митруш нахмурился, качнул головой, но хотя бы принял без споров, на которые у меня раньше уходило много сил.

Мы ехали осторожно, чтобы не повредить кремовые украшения, но приехали к указанному адресу в письме, вовремя.

Дом мэра, видневшийся издалека, отличался богатством и изысканностью от других городских домов. Главные ворота, покрытые позолотой, сияли на свету. Перед ними выстроились роскошные кареты. Мне даже показалось, что я увидела герб Марка.

Но эта красота не для нас. Мы на простенькой повозке подъехали к заднему двору, где суетилась прислуга. И всё же я надеялась, что мне удастся встретиться с мэром, поэтому для встречи я надела своё самое лучшее платье, которое недавно приобрела именно для таких визитов.

Через внутренний двор мы с дедом Митрушем внесли