– Ты ведь поможешь? – Софи резко вскочила. – Скажи, что поможешь! Тогда, быть может,  я смогу спать спокойно.

– Разве я могу отказать своей любимой племяннице? – герцогиня подняла на Софи усталый взгляд. – Но, дорогая, – женщина схватила ее за руки. Крепко, словно боялась, что она сейчас выпорхнет как птица и убежит, – пожалуйста, я в силах помочь и тебе. Оставайся.

– Не могу, – качнула головой Софи.

– Ах, эта проклятая любовь! – зарычала герцогиня и топнула ногой.

– Мне нужно идти, пока солнце не поднялось.

Софи застегнула пуговички на плаще и обняла тётю.

Всё произошло настолько быстро и неожиданно, что я никак не могла собраться с мыслями. Только когда дверь с грохотом затворилась, наконец, опомнилась.

– Софи! – выбежала вслед за женщиной. – Софи, подожди!

– Времени нет, Даниэлла, – бросила она. – Необходимо вернуться до того, как слуги проснуться.

– Почему? Почему ты не можешь остаться? – я продолжала следовать за супругой брата, не в силах бросить её вот так. – Джереми… Что он с тобой сделает, когда узнает? Софи! – я ухватилась за руку, заставив женщину остановиться. – Что ты ему скажешь?

– Ничего. Я ничего ему не скажу. Окно в твоей спальне открыто. Какое-то время он будет думать, что ты сбежала. Возможно, Джереми отправится на поиски на север.

– Софи, пожалуйста, останься, – взмолилась я. – Ты ведь слышала, герцогиня и тебе поможет.

– Не могу, – голос ее дрожал, как и руки.

– Но почему?

– Потому что я люблю его! – из глаз женщины брызнули слёзы. – Люблю… люблю… и не могу бросить… – давясь, шептала Софи.

Сердце кольнула тупая боль.

– Когда-нибудь и ты полюбишь, – она смахнула с лица ручейки слёз и обняла меня, на этот раз объятия были тёплыми и искренними. – Надеюсь, ты простишь меня, – прошептала Софи.

– Спасибо тебе.

– Береги себя, Даниэлла, – Софи разомкнула объятия, улыбнулась, после чего развернулась и побежала по дорожке к переулку, из которого мы не так давно вышли.

Солнце окончательно поднялось над горизонтом, озарив город мягким оранжевым заревом. Лучи скользили по крышам домов. Медленно спускаясь вниз, затрагивали окна, заставляя их мерцать, как множество маленьких огней.

Я стояла и смотрела вслед удаляющейся фигурке в тёмно-зелёном плаще и не могла сдержать слёз. Они катились и катились, оставляя на щеках и губах соленые ручейки. Несмотря на яркие краски нового дня, мир вокруг казался каким-то серым и размытым. И я очень переживала за Софи. Что с ней сделает Джереми, когда обо всём узнает? Страх сковал тело, и если бы не тихий окрик со стороны особняка, не знаю, сколько бы я так простояла.

Вернувшись в дом, я оказалась под внимательным взглядом герцогини.

– Так это с тобой был Джереми в театре? – хмыкнула она.

Я лишь кивнула. Говорить не хотелось. У меня просто не было сил. Напряжённый прошедший вечер и не менее напряжённая ночь дали о себе знать. Глаза налились свинцом. Чувствуя, как тяжесть усталости тянет меня на дно моря сна, я с трудом сдерживала желание поддаться этому соблазну прямо здесь и сейчас.

– Пойдём-ка, – тихо вздохнула герцогиня, – ты устала. Обсудим все дела вечером.

– Вы правда мне поможете?

– Я обещала Софи, а свои обещания я выполняю.

Мне выделили небольшую уютную комнатку на третьем этаже. Одинокое окно выходило на оживлённую проезжую часть, так что я сразу, как вошла, занавесила его шторами, погрузив помещение в мрачное безмолвие.

– Никто не должен узнать, что я здесь, – прошептала я, заламывая себе пальцы.

Джереми не узнает, а вот дракон… Может ли Эймунд меня почувствовать? Узнать, где я? Он сказал, что явился на бал из-за меня, однако не узнал сразу, лишь когда коснулся… Видимо, во всём виноват браслет, он блокирует связь.

Эта новость меня успокоила, и как только голова коснулась пуховой подушки, я не заметила, как уснула.

Проснулась только на следующее утро, бережно укрытая лёгким летним одеялом. Окно по-прежнему было занавешено плотным пологом тёмных штор, но в комнате стояла прохлада. Я на мгновение задержала взгляд на картинах, украшающих стены, и задумалась, не сон ли это? Вот проснусь и я снова в доме Джереми…

От этой мысли по телу пробежала мелкая дрожь.

Я помотала головой, отогнав от себя тревогу.

Нет-нет, здесь всё по-другому: и звуки, и запахи, и голоса – это не сон.

Похлопав себя по лицу, встала с кровати и направилась к выходу из комнаты. Дверь была открыта, однако я до последнего боялась, что она окажется запертой.

Сама не знаю, что это со мной. Наверное, я становлюсь чересчур мнительной. Неудивительно, столько всего произошло…

Спустившись на первый этаж, я оказалась в просторной, залитой утренним светом гостиной. Герцогиня Хейгл сидела в роскошном, обитым бархатом кресле, в правой руке она держала чашку с чаем, в левой – газету “Столичные Известия”.

– А твой брат, – начала она, услышав мои шаги, –  не теряет время даром!

– Эм-м-м, не понимаю, о чём вы, – я неуверенно переступила с ноги на ногу.

Неужели Джереми уже обо всём догадался?

– Вот, посмотри, – женщина протянула мне газету, на первой полосе которой в особой рамочке был нарисован мой портрет. Хотя как мой… В нём угадывались лишь общие черты.

– Разыскивается леди Даниэлла Марроу, – прочитала я вслух. – Награда пятьсот золотых драконов. Пятьсот?! – у меня перехватило дыхание от такой огромной суммы.

– Щедро, – довольно хмыкнула герцогиня. – Только вот вряд ли у твоего кузена есть такие деньги. Джереми Хилл – мастер пускать пыль в глаза и обманщик он редкостный. Но ты уже это и так поняла.

– Да…

Птицы, только что радостно чирикавшие в ветвях деревьев за окном, вдруг замолчали, словно по команде, и резко скрылись в плотной листве. Они будто почувствовали моё поникшее настроение.

– Не время унывать! – подбодрила меня женщина, встав с кресла. – Ты молода, прекрасна и у тебя впереди вся жизнь.

– Да, но… Джереми меня ищет. Что мне делать? Сидеть до скончания дней в вашем доме?

– Зачем же? – даже удивилась герцогиня. – Пока ты спала, появилась у меня одна неплохая идея. Я всё хорошенько обдумала, проконсультировалась со знающими людьми и…

– И? – отчего-то мне стало страшно.

– Ты ведь маг, Даниэлла?

Кивнула, однако я никак не могла понять, что она хочет этим сказать. Браслет ещё на мне, да и силой пользовалась лишь в далёком детстве. Я