да, я его трахаю, почти всегда жестоко, вымещая злость. Постельная игрушка. Любви нет и не было. Какая, к чёрту, любовь! Ну, стал я его истинным — и что? Да ничего! Есть кто-то на кого можно сбросить накопившийся негатив, выместить всё, что накипело. Так он и не против, и, по-моему, только так и получает удовольствие от секса, и по-другому не может — я имел возможность убедиться в этом. С другой сторòны, ну прогоню его, сдохнет ведь… тоже вот… О, точно… наверное жалко мне его что ли — наконец разобрался я в своих ощущениях. Без меня пропадёт. А то, что пропадёт — к бабке не ходи. Ладно, пусть будет. Опять же кого-то пялить надо, а он согласен всегда и на всё. Гормональный фон-то постепенно повышается, хотя кончить и не могу. Надо что-то с оргазмом придумать, сходить к мастеру Тилорну, может быть, что-то присоветует.

Я пересел удобнее, подложил под спину пару подушек и, закинув руки за голову, привалился к высокой спинке широченной кровати Шиарре.

А Оле и Янка? — продолжил я размышлять. Оба симпатичные и какие-то мягкие и уютные, так и хочется тискать. А к ним что? Нет, трахать их не буду и не хочу. Ещё привязка сработает, куда они потом? Оле вон, совсем мелкий. Но и от меня оба не отходят, была бы их воля, то, по моим ощущениям, вцепились бы и не отпускали. Ещё запах этот мой. Я полагаю, влюбились оба по уши. Нет, не так, втрескались. Прикажи я, со стены вниз головой сигануть, сделают и не спросят зачем. Тоже ценно — преданы мне и только мне — ну по крайней мере так говорит мне моя эмпатия. Да и тоже жалко мне их. А вот Шиарре с точки зрения эмпатии это какой-то дикий коктейль ненависти, любви, да, да, любви ко мне, презрения и всё это покрыто толстым, толстым слоем мазохизма — желания чтобы я (и только я!) причинял ему боль. Покопавшись в воспоминаниях наших постельных боёв, я понял, что в своём желании боли и унижений от меня (что в свою очередь влечёт за собой тоже боль, только моральную) он готов зайти очень далеко.

По нашей с Шиарре связи я понял, что он не спит.

— Пришёл? — сказал Шиарре не открывая глаз.

— Да. На тебя вот смотрю, — ответил я.

— Насмотрелся? Проваливай! — пробурчал он.

— Нет, дорогой, не тебе решать, — я повернулся к нему и своим указательным пальцем надавил ему на левую подключичную ямку.

Шиарре задохнулся от боли и широко раскрытыми глазами смотрел мне в лицо.

— Что ещё скажешь? — я наклонился к самому его лицу и тыльной сторòной ладони провёл по щеке.

— Ненавижу! — прошипел Шиарре, выдыхая запах алкоголя.

— Ещё? — провёл я пальцами по его брови, опять спустился ниже и дотрòнулся до скривившихся губ, по прежнему давя на подключичную ямку.

Шиарре дёрнулся, попытавшись встать.

— Лежать! — приказал я.

— Ну! — опять приказал я. Веки широко открытых глаз Шиарре опять дрогнули. Сука, от того как у него веки дрожат кончить можно, но не могу, хе-хе.

— Не-на-ви-жу…, - по слогам произнёс Шиарре.

Нет не всё он сказал. Мой палец углубился в подключичную ямку.

— Ну! — опять я на него надавил.

— Ох… ш-ш-ш…, - веки Шиарре опять дрогнули, я, чуть наклонившись над ним, опять увидел своё отражение в его глазах.

— Ну! — снова побудил я.

— Люблю… тварь… — Шиарре закрыл глаза, из них потекли струйки слёз, — тебя люблю, доволен? — закончил он, выдохнув.

— Ненавижу, — опять сказал Шиарре, — за всё — потому что ты мой истинный, потому что оторваться от тебя не могу. За боль ненавижу и хочу чтобы ты мне больно сделал. Руки аж трясутся, как хочу и ненавижу. Тело своё ненавижу за то, что оно тебя хочет…

Я отпустил Шиарре и опять откинулся на спинку кровати. Н-да… Как он ещё в разуме-то?

Шиарре обернулся ко мне залитым слезами лицом:

— Убей меня… Ульрих… прошу, я не могу больше…, - прошептал он.

— Ну что ты… — я протянул к нему руку и погладил по голове, перебирая пальцами его волосы.

— Тогда я сам…

— Что сам?

— Убью себя…

— Нет. Ты мне нужен.

— Нужен? Зачем?

— Я твой истинный! Ты понял? Я. Твой. Истинный, — схватив Шиарре за волосы на затылке я почти вплотную приблизил своё лицо в его лицу. Он слабо схватил меня за руки и попытался притянуть к себе.

— Ты, — он вздрогнул, — понял? — надавил я.

Откинувшись на спинку кровати, я притянул Шиарре к себе, положив его голову на свой живот. Ну вот зачем я это сделал? — размышлял я перебирая пальцами волосы затихшего Шиарре. Ну помрёт он, мне же проще. Но с другой сторòны неправильно это как-то. Он же тоже человек. Эх, жалеем мы русские всех. Ладно, чёрт с ним со всем.

— Я у тебя буду жить, — поставил я перед фактом Шиарре, — комендант разрешил. Возражения не принимаются. Янка тоже здесь будет. Согласен?

Шиарре согласно шевельнул головой.

«Янка» — телепатически я позвал своего слугу.

— Вы звали, оме? — заглянул он через несколько секунд в спальню.

— Принеси мои вещи, я буду жить здесь, оме Шиарре не возражает. Скажи там Фридриху, что он свободен.

— А я? — спросил Янка с тревогой.

— А ты со мной. Согласен? — ответил я ему.

— Да, оме! — с засверкавшими глазами ответил Янка.

— С Оле поговори и к нему заселяйся, — продолжил я распоряжаться.

Янка с Оле развернули бурную деятельность по моему переезду и переносу немудрящих вещей Янки в комнату Оле. Зайдя к ним в комнату, я нашёл, что комната Оле была небольшой, но очень уютной и светлой, по-моему, им в ней будет хорошо. Шиарре тем временем встал и умыл заплаканное лицо. Я подошёл к нему:

— Шиарре, комендант приказал ежедневно у него обедать, ты в курсе?

— В курсе, но я туда не хожу. Не хочу. Да и после наших… отношений… не хочется перед альфами как кусок мяса перед волками сидеть.

— Отказаться можно? — спросил я.

— Тебе? Очень нежелательно, — ответил он.

— Тогда со мной будешь ходить, — подошёл я к Шиарре вплотную и, дотрòнувшись рукой до его щеки, погладил её большим пальцем. Ну вот зачем я его провоцирую. Всё понимаю, а остановиться не могу.

Шиарре шумно выдохнул и потёрся щекой о мою ладонь, заворожённо глядя мне в лицо. Его ершистость схлынула:

— Что ты со мной делаешь…, - прошептал он.

— Глумлюсь злоумышленно, — ответил я.

— Да я уже понял…, - ответил Шиарре.

В общем, на следующий день мы с Шиарре