В этот момент я даже не представляла, какой прощальный подарок мне приготовила любовница мужа...

27. Воспоминания Ричарда

Мой дракон совсем сошел с ума!

Мой первый оборот состоялся рано, в 4 года, когда отец привел в дом любовницу и объявил, что она будет жить с нами в его столичном замке, а моя мать останется в родовом поместье в Агатовых топях (тогда эти земли назывались Агатовая равнина). Мама долго плакала, но смирилась. Она не была истинной парой отцу, поэтому изначально вступая в брак была готова к тому, что у отца в постели могут появиться другие женщины. Но, то, что это будут не драконницы, а женщина человеческого рода, ее оскорбило.

Она не стала жаловаться Совету Восьми родов лишь по двум причинам: боялась, что отец отберет и запретит со мной видеться (у драконов дети всегда остаются с отцом) и из-за статуса любовницы. Она хоть и была человечкой, но приходилось законной женой Королю соседнего с нами государства – Искарии, и была магичкой. Причем у нее был редкий древний дар – она управляла водой и могла вызывать дождь и заставлять разливаться реки.

Как сейчас помню, в том году случилась неожиданная засуха. Некогда богатые и плодородные земли родового поместья, с которых получалось по три четыре раза за год снимать урожай, вмиг засохли и потрескались. Урожай спасти не получилось. Отец рвал и метал, приглашал лучших магов, но они разводили руками и ничем не могли помочь. Тогда его друг – глава изумрудного рода драконов, предложил отправиться к соседям в Икарсию в поисках нужных артефактов или магов. И вот там отец и познакомился со своей будущей любовницей, сломавшей мне с матерью жизнь.

Отдать должное, любовница отца вела себя спокойно и равнодушно по отношению к матери и ко мне, с прохладным уважением как если бы к дальней родне своего мужчины. Раз в месяц она приезжала к нам в поместье и, собрав корзину с провизией, вместе с отцом отправлялись на пикник на высокий утес возле горной реки, в то время обмелевшей и превратившейся в тонкий ручеек. С первым ее появлением река набралась вод, и уже к концу года наши злоключения из-за проблем с засухой, закончились. Поместье снова процветало как в старые добрые времена.

Только вот добрыми они не были. Я наотрез отказался переезжать к отцу в столицу, не желая мириться, а тем более жить под одной крышей с предателем. Я рос, набирался сил, мне без особого труда удалось договориться со своим драконом и мы мирно сосуществовали вместе, составляя единое целое, даже мыслили одинаково.

Прошло больше ста лет, отец продолжал счастливо жить с увядшей, но не потерявшей былого очарования магичкой, мать в одиночестве занималась развитием поместья, а я только что вернулся после войны, закалившись в боях и получив звание Генерала. И вот когда казалось, что жизнь постепенно вошла в спокойное русло, отец огорошил признанием, что его женщина ждет ребенка.

Я не знал, как на это реагировать. Но вот мать, потеряв остатки достоинства, попыталась устранить соперницу, отправив ей в столицу отравленное ядом украшение – агатовый браслет, изготовленный из камня, добываемого в наших шахтах. Не знаю, что там произошло, но на следующий день отец прилетел в ярости и впервые поднял руку на мать. С тех пор мама начала угасать. Жизнь ее потеряла смысл, и как я не пытался вывести ее из этого состояния, ее болезнь усугублялась.

В итоге, сначала она потеряла связь со своей драконницей, из-за чего резко постарела, осунулась, а отравленная идеей мести, она начала медленно угасать, пока совсем не угасла. Я, не в силах это выдержать, забросил поместье и поселился у моего друга – Алекса, сапфирового дракона.

После рождения дочери отношения отца и его любовницы испортились. И так случилось, что в один злосчастный день, я не смог сдержаться и, поддавшись эмоциям, не удержал своего дракона. Помню этот случай как сейчас, в мельчайших деталях, и продолжаю корить себя. Кто его знает, может быть, прими я другое решение, поступи иначе, мой отец не исчез бы, а я не остался бы круглой сиротой. Кто его знает…

Именно тогда произошло первое разногласие с моим зверем. Я очень испугался, что могу не вернуть контроль над драконом и потерять человеческую сущность, но все обошлось. С тех пор я тщательно контролировал свои чувства и переживания, не позволяя себе ни привязываться, ни влюбляться, а терпеливо ждать свою истинную пару, чтобы жить в гармоничных отношениях, не причиняя никому боль.

Но все полетело в бездну, когда я встретил свою фальшивую Истинную. Вернее, когда увидел ее в одной постели с Адрианом.

В тот момент мне хотелось ее убить, а мой дракон рвался наружу, чтобы вырвать сердце из груди императорского племянника и утащить Элоизу в нашу потаенную пещеру, и абсолютно не для того, чтобы убить.

С тех пор наш конфликт с драконом только усиливается. Он категорически отказывается причинять боль девчонке, даже противится думать о ней плохо, а по ночам подкидывает фантазии того, чем бы я мог с ней заняться на правах мужа.

Совершенно неожиданным для нас стало ее заявление о разводе. Я облегченно выдохнул, благодаря судьбу за такое верное и своевременное решение, которое позволит мне спокойно пережить действие наложенных любовных чар вдали от бывшей жены, а вот дракон устроил бунт. И как я не пытался ему объяснить, что его чувства фальшивые и это лишь действие любовного приворота, что это дымка, морок, которому нельзя подчиняться, он отказывался меня слушать.

Как назло, лекарь долго не мог разобраться в составе наложенных чар, и я был вынужден согласиться на крайние меры и дать пару капель своей драгоценной крови, чтобы поскорее получить антидот и освободиться от этой нездоровой зависимости и порочного влечения к своей жене.

Я решил не откладывать ее переезд в агатовые топи. Особенно после того, как мой дракон всю ночь скулил и под утро обозвал меня подлецом, сравнив с моим отцом. Мол я также как и он отправляю неугодную жену в родовое поместье, а сам остаюсь развлекаться тут с любовницей.

И он оказался прав. Я всю жизнь ненавидел отца, боялся повторить его судьбу, избегал серьезных встреч, свиданий, желая дождаться истинной. И позволял себе расслабиться лишь с женщинами на одну ночь. А итог все равно тот же. И хотя я не чувствовал за собой вины, в глубине души