— Передайте Глафире Андреевне наши пожелания скорейшего выздоровления, — сказала Дарья Михайловна.

— Непременно. Ольга Николаевна, боюсь, я вынужден в следующей беседе с вашим супругом указать ему на крайнюю неразборчивость в выборе круга общения. Удивлен, что вы, зная о репутации господина Заборовского…

— Что вы имеете в виду? — взвился гусар.

Стрельцов проигнорировал его.

— … до сих пор позволяете себе принимать его и, более того, разъезжать по гостям в компании такого человека. Да и от вас, Дарья Михайловна, я не ожидал подобного.

— Эраст Петрович искренне раскаялся в своих делах и настойчиво ищет примирения с Глафирой Андреевной, — проблеяла Дарья Михайловна.

— То есть ему мало всего зла, что он причинил этой барышне? Он продолжает навязывать ей свое общество?

— Напротив! — возмутился Заборовский. — Я намерен исправить зло, что невольно причинил ей. А что, как не примирение и признание брака законным способно лучше всего восстановить репутацию девицы, когда-то ослушавшейся родителей и проявившей себя не самым достойным образом?

Ах ты…

— А еще, насколько я успела узнать эту девицу, признание брака именно с этим типом поможет ей быстрее стать вдовой и получить куда больше свободы действий, — хихикнула Настя.

Я подскочила из кресла, собираясь высунуться в окно и все-таки высказать этому парнокопытному все, что думаю о нем и его намерениях.

Анастасия придержала меня за запястье.

— Иногда стоит позволить мужчине решать твои проблемы, а не бросаться на баррикады самой, — заметила она.

— Нет во мне этой женской мудрости, — вздохнула я. — Отвадить назойливого ухажера могу только дав в морду, да и то не получилось, а уж…

Договаривать я не стала. Все-таки делиться с подругами сокровенным я так и не научилась. А может быть, просто сама еще толком не смогла разобраться в том, чего хочу на самом деле.

— Возьми пару уроков у Вареньки и Марьи Алексеевны. Особенно у Марьи Алексеевны.

— Придется. — Я решила сменить тему. — А что, у вдов действительно больше свободы действий, чем у барышень?

Настя кивнула.

— Хочешь проверить?

— Звучит соблазнительно, — хмыкнула я.

— Что касается вас, господин Заборовский. Я как исправник настоятельно рекомендую вам покинуть уезд, пока у вас не возникли серьезные проблемы с законом. У человека с вашей репутацией их не может не быть, а я не собираюсь закрывать глаза на ваше поведение, не подобающее человеку вашего сословия.

— Вы мне угрожаете? — процедил гусар.

Варенька шмыгнула в комнату. Я отмахнулась от флакончика с нюхательными солями.

— Предупреждаю, — так же холодно ответил Стрельцов. — Вы уже признались в том, что преследуете барышню, которая не желает вас видеть. Не хватайтесь за перчатку, — добавил он таким тоном, от которого даже у меня мороз пробежал по плечам. — Потому что вы бросите ее в лицо не просто дворянину, а представителю закона в этом уезде. Подумайте еще раз.

— Кир по-настоящему зол, — прошептала девушка, ежась. — Не хотела бы я, чтобы он когда-нибудь говорил со мной таким тоном.

Гусар молчал. Дамы тоже, и только гневный лай звенел над крыльцом.

— Полкан, к ноге! — приказал Стрельцов. — Тихо!

Пес заткнулся мгновенно. Нет, надо заняться его воспитанием. Все-таки собака должна признавать только хозяев, а исправник — гость в моем доме.

— Дамы, повторно хочу предостеречь вас от неподобающих знакомств.

— Кому бы говорить о неподобающих знакомствах, — процедила Ольга. — Глафира Андреевна — вот по-настоящему неподобающее знакомство.

— В таком случае вам нечего делать в ее доме. Разрешите откланяться.

13

Коляска укатила. Открылась и закрылась входная дверь.

— Пойду спрячу, пока Кир не отобрал. — Варенька демонстративно вздохнула. — И почему взрослые порой бывают такими… твердолобыми!

Настя хмыкнула.

— Я не имела в виду присутствующих, — смутилась Варенька. — Но Кир ведет себя…

— Как старший брат, который всерьез беспокоится о тебе, — закончила за нее я.

— Глаша, и ты туда же! — Она закатила глаза. — Я разумный человек и вполне могу составить собственное мнение. И вообще: если эти бумаги могут мне навредить, зачем ты их мне даешь? А если не могут, то и беспокоиться не о чем!

— Я не помню содержания всех этих писем, — призналась я. — И все же знаю, будь там какие-нибудь непристойности, они только испугали бы меня или вызвали отвращение. Так что тебе они вряд ли навредят. Однако твой кузен видел слишком много плохого, и он боится за тебя. Боится и хочет уберечь от беды.

— Да что со мной может случиться!

— То же, что и со мной, например. Заборовский сватался. Мой отец отказал.

— Глаша, просто нечестно с твоей стороны сравнивать этого… гусара и моего Лешеньку!

Ох ты ж, а я надеялась, что она успела подзабыть о нем.

— Лешенька… — Она осеклась, глянув на княгиню, и сменила тему. — Но разве ты начала вспоминать прошлое?

— Не начала. Я прочла это в дневниках батюшки, когда разбирала документы. Он полагал, когда я выйду в свет, сыщутся женихи получше. Но я была уверена, что Заборовский такой единственный и без него я буду несчастна всю жизнь… — Я криво улыбнулась.

На самом деле и этих мыслей я не помнила. Однако вряд ли Глаша отличалась от большинства девушек ее возраста: когда речь заходит о романтике, даже у самых разумных мозги превращаются в кисель.

— Результат тебе известен. Ошибка обошлась слишком дорого, и не мне одной.

— Ох, Глашенька, мне так жаль! — Варенька обняла меня, выронив папку.

— Мне тоже. — И особенно жаль девочку, жизнь которой поломал один мерзавец. — Но я намерена смотреть в будущее, а не оплакивать прошлое до конца своих дней.

— И правильно, — кивнула Настя.

Варенька подняла письма.

— И все же — ты уверена? Это слишком личное.

— Сейчас мне кажется, будто все это происходило не со мной.

Настя едва заметно улыбнулась, и мне захотелось исподтишка погрозить ей кулаком.

— Прочти сама и убедись, какие красивые слова могут прикрывать самую настоящую подлость.

— Мой Лешенька не такой! — Варенька вздернула подбородок. — Но я прочитаю именно для того, чтобы сравнить и убедиться!

Может, и не такой. Может, неведомый Лешенька действительно хороший парень, а неподходящим его сочли из-за недостаточной знатности или