– Мне ничего не оставалось делать, кроме как пойти к отцу с повинной. Срок для вызова выкидыша был уже большим, да и честно, я не хотела этого делать. Хотела сохранить ребёнка.

– Но ваш отец не был ни военным, ни аристократом, как он познакомил вас с генералом Хальтом? – вмешался Марлок. Могу предположить, что его не меньше нас волнует эта тема.

Мама понимающе улыбнулась.

– Мой отец был кузнецом, очень хорошим кузнецом. И ковал он оружие и доспехи. А Генри тогда ещё не был генералом. Он стал им через три года, уже после нашей свадьбы.

– Папа был великодушным человеком, раз женился на тебе, – ровно произнесла я. Нет, я не считала мать плохой и не желала её оскорбить, я просто говорила прямо, называла вещи своими именами.

Ректор поперхнулся и потянулся за стаканом с водой, а Марлок недоумённо вскинул бровь, как бы спрашивая: ты в порядке? Головой нигде не ударялась?

– А ты как обычно безжалостна, – беззлобно усмехнулась мама.

– Ты знаешь, что это правда, – невозмутимо парировала я. – Но ведь у отца были свои причины, верно?

И снова мама кивнула.

– Ты всегда всё понимала, была умной не по годам, и твой взгляд… как у Фабиана – направлен прямо в душу. Это, пожалуй, единственное сходство между вами.

– Какие… у генерала были причины? – спросил маг, наверное, желая поскорее закончить этот непростой и щекотливый для всех разговор.

Я только сейчас заметила бегающие по стенам искры шумоподавляющего заклинания. Ректор хорошо позаботился о том, чтобы нас никто не подслушал. Даже случайно. Его заклинание было сложным, гораздо сложнее, чем то, что нам показывала госпожа Флоп. Второго или даже первого круга...

– Генри уже был разведён и не мог иметь детей: целители оказались бессильны, – спокойно произнесла мама. – Думаю, это основная причина, почему он сжалился надо мной и великодушно… женился на мне, – добавила подчёркнуто. – Ну и с моим отцом он был в хороших отношениях. У меня появился шанс спасти нашего с Фабианом ребёнка, и я воспользовалась им. Но… я ни разу не пожалела о том, что вышла за Генри замуж. И я уважала его. Искренне.

– Знаю, – отозвалась я непринуждённо. – Ты была верна папе, и каждому его возвращению домой после долгой разлуки радовалась вместе со мной. Но ты должна была рассказать мне всё, когда у меня пробудилась искра.

Мама неопределённо повела рукой.

– Если бы ты сделала, как я говорю. Если бы вышла замуж за…

Ректор многозначительно прочистил горло, прерывая её. Что ещё они от меня скрывают? Какую страшную тайну?

– Раз мы всё выяснили, надо решить, что делать дальше. Никто не тронет Вирру за сумеречную искру, если она… войдёт в мой род. Думаю, я смогу легко подтвердить наше кровное родство. И если я запишу её в родовую книгу Блэквулов, никто не узнает о том, что она Вирранда Хальт, дочь «предателя».

Я изумлённо вскинула бровь, ощущая, как меня резко бросило в жар. Что это за предложение такое, из-за которого я должна отказаться от папы и вступить в род другого мужчины? Носить девичью фамилию матери, это одно, но стать Блэквул… это уже совершенно другое.

Набрала в лёгкие побольше воздуха, собираясь спорить…

К моему удивлению, мама выставила ладонь, останавливая меня. Она же не планирует согласиться на предложение ректора, не спросив моего мнения?

– При всём моём уважении… – виновато улыбнулась она и вздохнула, собираясь с мыслями. – Фабиан был вашим братом, и вы говорите разумные вещи, но… Генри растил и воспитывал Вирру, как своего ребёнка. Я не могу так легко предать память о нём.

Ректор смотрел сочувственно.

– «Память о нём» не защитит вас от короля.

– Немногие могут противостоять его воле, – сокрушённо добавил Марлок, взъерошив волосы. – Тогда вас спас эрцгерцог, мой голос не был решающим, но сейчас…

Мужчины многозначительно переглянулись, а мама как-то странно взглянула на меня, словно я последняя во Вселенной дурочка и не понимаю элементарных вещей.

Обидно, вообще-то…

– Подождите, – произнесла, нахмурившись. – Вы говорите, король нас помиловал благодаря эрцгерцогу? Тому, о ком я думаю?

Ректор снисходительно улыбнулся.

– Он единственный в нашем королевстве. Филипп Морте, всё верно.

– А-а… – протянула обескураженно. – В любом случае, мне необязательно вступать в ваш род, господин Блэквул, чтобы скрыть то, кем является мой отец. Кроме нас никто об этом не знает, угрозы раскрытия нет. А вот когда все узнают, что у меня сумеречная искра, вы и так сможете вступиться за меня и подтвердить наше родство. Но если король начнёт настаивать на том, что я должна быть записана в вашу родовую книгу, тогда я сделаю это. Сейчас есть задачи поважнее. Мне нужно сдать экзамен.

– Поддерживаю, – робко приподняв руку, произнесла мама. – Не будем пока спешить. Но Вирра… держи меня в курсе, пожалуйста, своих решений.

Я кивнула и перевела взгляд на ректора. Этот человек мой дядя? Мой родной дядя? И у него тоже сумеречная искра…

– Разве вы не должны научить меня всему? – спросила флегматично.

Марлок поперхнулся от неожиданности и закашлялся. На лице матери проступили красные пятна…

Ректор вопросительно приподнял бровь.

– Ты о чём сейчас?

Подавила вздох и пояснила:

– На правах родственника разве вы должны помочь мне разобраться с собственным даром? Рассказать всё о сумеречной искре. Чем она отличается от обычной? Что я должна знать о своей силе? Прокачка потоков с Морте не даёт ничего, кроме смущения и неловкости… Кстати. Морте-младший может быть в курсе, что я дочь Генри Хальта, человека, которому помогал его отец?

Троица взрослых одновременно помотала головами. Я так понимаю, это означает «нет».

– Она всегда такая прямолинейная? – растерянно спросил ректор, переведя взгляд на мою мать.

– Всегда, – натянуто улыбнувшись, подтвердила она.

– Ясно, – усмехнулся он и посмотрел на меня. – В таком случае, я лично буду с тобой заниматься, моя дорогая племянница. Но об этом никто знать не должен, понимаешь?

– Естественно, – отозвалась бесстрастно. – Спасибо, что заботитесь